101 
— Это не одно и то же, — сказал Харт. — Лорд — это титул, который дает монарх. А лэрд — землевладелец, тот, кто заботится о своих людях.
— Да?.. — Хозяин лодки достал кисет с табаком и спрятался под навес каюты, чтобы дождь не капал на табак, пока будет набивать трубку. — Как можно помнить об этом, не помня своего имени.
Харт пожал плечами:
— Как-то само собой вспомнилось… Может, и имя мое так же вспомнится.
Хозяин набил трубку и снова сунул ее в рот. Затем достал коробку спичек, зажег одну о стену каюты и поднес огонь к трубке. Затянувшись, выдохнул дым, потом снова затянулся и снова выдохнул. Перехватив взгляд Харта, сказал:
— У меня есть еще одна трубка, если хотите курить.
— Пока хватит кофе. — Харт отхлебнул из кружки. Кофе был горький, но, к счастью, довольно крепкий.
Тут лодочник достал из кармана фляжку и плеснул бренди себе в кофе, затем — в кофе Харта.
— Меня зовут Рив, — сообщил он. — А того парня — Льюис.
Харт кивнул и хлебнул кофе.
— У меня тут надо кое-что сделать, — сказала миссис Рив Харту и указала на каюту. — Нужно вынести два отхожих ведра с ночи.
— Два отхожих ведра? — переспросил герцог.
— Да, два. — Синие глаза миссис Рив сверлили его с вызовом.
«Отрабатывать свое содержание», — подумал Харт и со вздохом поднялся на ноги.
Нырнув в каюту, герцог взял указанные ведра, прошел с ними по лодке и, шагнув на берег, осмотрелся. Итак, герцог Килморган, один из богатейших и влиятельнейших людей империи, выносил отхожие ведра, полные английского дерьма.
Поиски Харта Маккензи, герцога Килморгана, еще некоторое время продолжались, но и полиция, и журналисты уже пришли к выводу, что его не было в живых. Полагали, что он остался где-то в тоннелях, промываемых дождевой водой, и, следовательно, рано или поздно его тело всплывет в Темзе.
Только Йен Маккензи не сдавался. Он уходил каждое утро на рассвете и зачастую не возвращался до вечера. Потом молча ел, спал несколько часов и снова уходил из дома. Когда же его расспрашивали о поисках, он заявлял, что непременно найдет Харта, но больше ничего не сообщал.
А Дэвид Флеминг тем временем стал лидером коалиционной партии. Предвыборная кампания набирала силу, и даже без Харта коалиция крепла. Как сообщали газеты, мистер Флеминг не сомневался, что соберет большинство голосов. «Жаль только, что герцог уже не порадуется победе, но так уж устроен мир», — писали газеты.
Газеты также сообщат, что жена герцога стоически отказывалась надевать траур, так как еще не получила доказательств смерти мужа. Какая стойкая леди!..
Элинор отказывалась сидеть дома и рыдать, заламывая руки. Каждое утро она гуляла в парке на Гросвенор-сквер и неизменно направлялась к дереву в самом центре парка, где сходились все извилистые тропинки. Когда же не находила в условленном месте цветок, ее сердце болезненно сжималось.
Здравый смысл подсказывал ей: если бы Харт смог прийти в парк, чтобы подать сигнал, то и домой вернулся бы. Но Элинор все равно продолжала туда ходить каждое утро. А затем, после обеда, надевала перчатки и шляпку, садилась в ландо и ехала в Гайд-парк. Там, спешившись, снова шла к условленному месту — и снова ничего не находила.
Она знала, что ничего не обнаружит. В конце концов, Харт мог и забыть об их тайном сигнале.
Но этот ритуал давал ей утешение и надежду на то, что в другой раз, когда она придет в условленное место, непременно найдет цветок. И она держалась за надежду. Надежда придавала ей силы.
Тем временем трагическая смерть герцога и скорбь его семьи отодвинулись на последние полосы газет, уступив место ужасным новостям о генерале Гордоне и Судане. «Журналистам нет дела до Харта, — с грустью думала Элинор. — Им нужны лишь занимательные истории».
Вся семья решила вернуться в Килморган, и Элинор тоже просили поехать вместе со всеми. Камерон же постоянно был мрачен и неразговорчив.
— Отцу, наверное, придется стать герцогом, — проговорил Дэниел перед самым отъездом, во время семейного собрания в гостиной Харта. — Но он не хочет.
— Он и не будет, — сказала Элинор. — Я жду ребенка.
В комнате воцарилась тишина. И все Маккензи — только Йен отсутствовал, занимаясь без устали поисками Харта, — уставились на Элинор.
— Бога ради, скажи, что это будет мальчик, — произнес наконец Камерон. — Харт не мог поступить так жестоко — исчезнуть, не оставив мальчишки.
101 
