очень нудно 
59 
Йен пожал плечами.
— Бет всегда знает, куда я иду.
— Но только не в этот раз. И я тоже ничего не знал.
Йен положил руку на поручень и внимательно посмотрел на брата. Но о чем он сейчас думал? Харт этого не знал. Он никогда не знал, о чем думал Йен.
— Йен, так как же? — спросил герцог, теряя терпение.
Брат по-прежнему молчал, и Харт со вздохом пробормотал:
— Хорошо, пусть будет по-твоему.
Йен тотчас вернулся к созерцанию воды в канале. А Харт снова вздохнул. Он привык считать себя единственным человеком, понимавшим Йена, но сейчас с болью осознал, что и он совершенно не знал младшего брата. Пожалуй, одна лишь Бет могла бы сказать, что знала и понимала своего мужа.
Да-да, только Бет Акерли, вдова бедного приходского викария, сумела за несколько дней сделать то, чего он, Харт, не смог добиться за долгие годы.
Герцог поначалу сердился на Бет; он боялся, что она может использовать свое влияние на Йена с корыстными целями. Но Бет доказала свою глубокую преданность мужу, и Харт теперь не мог сердиться на нее по-настоящему.
Харт облокотился на поручни и тихо спросил:
— Как ты это делаешь, Йен? Как справляешься с безумием?
Герцог не ждал от брата ответа, но тот вдруг произнес:
— У меня есть Бет.
— А у меня нет никого, — прошептал Харт и тут же понял, что эти его слова были неправдой. Ведь у него, Харта, были братья, а также невестки, Дэниел и еще маленькие племянницы и племянники. Кроме того, у него были слуги, преданные ему до самозабвения. И был Дэвид Флеминг — настоящий друг.
Вот только женщины не было у Харта Маккензи…
После смерти Анджелины Палмер Харт больше не заводил любовниц, воздерживался даже от случайных связей для удовлетворения физических потребностей. Да, он жил как монах. И неудивительно, что даже запах Элинор вызывал у него похоть — как у восемнадцатилетнего юнца. Элинор смеялась над ним, но ее смех нисколько его не отталкивал.
— А как я сам справляюсь с безумием? — в задумчивости пробормотал герцог.
На сей раз Йен промолчал. А Харт, помедлив, добавил:
— Ты ведь однажды сказал, что мы все сумасшедшие. Помнишь? И в тот же день ты сказал, что Мак гениален как художник, Камерон — в подготовке скаковых лошадей, я — в коммерции и политике. Полагаю, ты был прав. И отец наш, безусловно, тоже был безумным. Думаю, он во многом узнавал в тебе себя. Наверное, это его и пугало.
— Отец мертв, а про Мака я сказал, что он в живописи бог, — ответил Йен.
Харт невольно улыбнулся.
— Прости, я не могу похвастать такой памятью, как у тебя. Но боюсь, мое безумие усиливается. Что мне делать, если не смогу с ним совладать?
— Сможешь.
Йен не смотрел на него.
— Спасибо за поддержку.
— Тебе нужно показать Элинор дом, — произнес вдруг Йен.
Харт вздрогнул.
— Дом? Какой дом?
— В Хай-Холборне. Дом миссис Палмер.
Харт процедил сквозь зубы:
— Нет, ни за что. Ни за что не допущу ее повторного появления там. Я до сих пор зол на тебя, что ты отвез ее туда. Зачем ты это сделал?
— Потому что Элинор должна все знать об этом.
— Черт подери, Йен! Зачем?
— Дом — это ты.
Дом — это он, Харт?.. Что брат хотел этим сказать?
— Нет, Йен, ошибаешься. Да, когда-то этот дом сыграл большую роль в моей жизни, но его эпоха закончилась.
— Ты все равно должен показать дом Элинор. Когда расскажешь ей все, то все узнаешь.
— Узнаю?
— Да.
— Что именно я узнаю? — Харт начинал злиться. — Узнаю, сможет ли Элинор снова сбежать от меня?
Йен утвердительно кивнул:
— Да, об этом.
Харт сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Но я не могу отвезти ее туда. Там есть… нечто такое, чего она не должна знать.
— Ты должен. Элинор следует понимать тебя так же, как Бет понимает меня.
Герцог в очередной раз вздохнул.
— Какой же ты трудный человек, Йен Маккензи…
Йен не ответил.
«Значит, рассказать обо всем Элинор?» — подумал Харт. Но Анджелина Палмер взяла это на себя, когда спустя несколько месяцев после помолвки навестила Элинор в Шотландии, чтобы рассказать ей о доме в Хай-Холборне, где он, Харт, принимал женщин и развлекался с ними. Слава Богу, что она хоть не расписала все в подробностях. Но и намека оказалось достаточно.
Пока Харт ухаживал за Элинор, он не посещал Анджелину, так как не желал быть отъявленным лжецом. Чувствуя себя из-за этого целомудренным, он соблазнил Элинор, и она отдала ему свою девственность.
59 
