38 
— Я… я была там в школе… — Селина вспомнила роль, которую ей было положено играть.
— В школе! — воскликнул он. — Вот в чем разгадка тайны! И кто же вас додумался привезти прямо со школьной скамьи в Баден-Баден?
— Мой брат, — ответила Селина и тут же заметила, как растерялся ее кавалер.
— Ваш брат? Это меняет дело. В таком случае…
Он не докончил фразу, и Селине подумалось, что это к лучшему. Иначе он произнес бы нечто обидное для нее и даже оскорбительное.
Ей не захотелось больше танцевать с ним.
Когда музыка оборвалась, она поспешила назад, туда, где ее ждал лорд Хоудридж, сидя на софе в той же позе, в какой она оставила его.
Француз нагло следовал за ней.
— Пожалуйста, мадемуазель, не покидайте меня, — упрашивал он. — Мы должны потанцевать еще. Я не хочу вас отпускать.
— Вы извините, но я предпочла бы отдохнуть, — заявила Селина. — У меня был трудный день. И я устала.
Она уселась на софу рядом с лордом Хоудриджем. Француз не отставал, продолжая свою болтовню. Лорд Хоудридж задал вопрос Селине по-английски:
— Не портит ли вам настроение этот пожиратель лягушек?
— Не совсем так, но… — Селина замялась, подбирая слова, — мне становится неловко от пустых комплиментов, которые ровным счетом ничего не значат.
— А я думал, что вы привычны к комплиментам, как лошади к седлу и уздечке.
— Не очень-то много я слышала комплиментов в свой адрес до сегодняшнего дня.
— До сегодняшнего дня? — как эхо повторил лорд Хоудридж только с вопросительно-удивленной интонацией.
— На самом деле это мое первое появление в обществе, — призналась Селина.
Это была почти правда. Ведь не считать же жалкие деревенские вечеринки за светские приемы. Да и те прекратились сразу после кончины ее матери.
То, с каким изумлением взирал на нее лорд Хоудридж, обеспокоило Селину, и она возблагодарила небо, что по счастливой случайности Квентин Тивертон, вальсирующий с Каролиной, оказался поблизости.
— Селина, мне кажется, что тебе пора домой, — сказал он.
— Я бы не хотела уводить тебя отсюда, где тебе так весело, — мужественно произнесла Селина.
— Меня пригласили на игру на частной вилле, — сказал Тивертон. — Так что сначала я отвезу тебя в отель, после чего не лишу себя удовольствия провести остаток ночи за любимым занятием.
Селина встала.
— Спокойной ночи, лорд Хоудридж, — вежливо попрощалась она.
— Я навещу вас в отеле завтра, — заявил лорд. — Вы не возражаете?
Селина вопросительно посмотрела на Тивертона.
— Я уверен, что Селина с радостью примет твое приглашение, Хоудридж, — сказал тот и распрощался с бывшим однокашником.
Селина пожелала спокойной ночи хозяйке дома и всем ее гостям. Когда они с Тивертоном уже направлялись к выходу, Каролина Летесснер почти бегом догнала их.
— Когда мы увидимся в следующий раз, Тивертон? — понизив голос, спросила она. — Ты знаешь, где я остановилась. Может быть, ты завтра посетишь мою обитель?
— Разве я могу отказаться от такого приглашения? — промолвил Квентин.
Ручка актрисы слегка погладила его руку. Он поднес ее запястье к своим губам и запечатлел поцелуй.
— Спокойной ночи, Каролина. Веди себя хорошо. Постарайся не перевернуть весь Баден-Баден с ног на голову. По моим сведениям, здесь царила тишь да гладь до твоего приезда.
— Тогда настало время пробудить город от спячки, — с озорным блеском в глазах произнесла Каролина Летесснер.
Тивертон рассмеялся, еще раз поцеловал ей руку и, обняв Селину за талию, повел мнимую сестрицу к выходу.
Лакей услужливо сбегал за наемным экипажем и подогнал его к подъезду виллы.
По дороге в отель Селина решилась высказать суждение:
— Мадам Летесснер… необычайно хороша…
— Такой она была всегда, — коротко откликнулся Квентин.
— Ты познакомился с ней в Париже?
— Да, много лет тому назад. В первый мой визит… Время перед ней бессильно. Она излучает очарование и веселье, как солнце свет и тепло, и, по-моему, так будет вечно. В ней живет сам дух Парижа.
— И это тебе в ней… нравится? — задала вопрос Селина, мысленно сравнивая темноволосую Каролину, с неправильными чертами лица, но с пляшущим в глазах дьявольским огоньком, с собой — хрупкой, робкой блондинкой. Контраст был разителен — небо и земля.
— Я не знаю мужчины, который бы не поддался чарам Каролины, — откровенно заявил Тивертон.
38 
