очень нудно 
34 
— Добавим к этому списку ее туалетное зеркало, подобного которому нет во всем мире, и лорнет, оправленный крупными бриллиантами, — вторил приятелю Квентин Тивертон. — Все ее вещицы — уже достояние истории нашей эпохи как образцы высшего шика и элегантности.
— Париж многое потерял с ее отъездом и совсем заскучал без нее, — улыбнулся сэр Джон. — Будем надеяться, что, оставив Санкт-Петербург, она не пренебрежет французской столицей.
— Восемь лет — долгий срок, — задумчиво произнес Квентин Тивертон.
В этот момент Каролина Летесснер заметила его и радостно воскликнула:
— Квентин! Как приятно вновь видеть вас!
Круг юных почитателей слегка разомкнулся, пропуская Тивертона, чтобы тот мог приложиться губами к руке прекрасной дамы.
— В силах ли я выразить свою радость по поводу вашего возвращения? — сказал он.
— Ваша радость несравнима с тем ощущением счастья, какое испытываю я, очутившись в родных местах, — заявила дама.
— Мы слышали постоянно, каким успехом вы пользовались на чужбине, — продолжал Тивертон. — Россия радовалась своему приобретению, а мы горевали о потере.
Великий князь, отвлекшись от беседы с кем-то из знакомых, пожал руку Тивертону:
— Приятно вновь увидеться с вами, старина!
— Вы опередили меня, ваше высочество. Я буквально собирался это же сказать вам.
— Мы приехали только вчера, и это наше первое появление в казино, — объяснил Великий князь. — Вы видите перед собой месье и мадам Летесснер. Так мы пожелали именоваться впредь.
Все вокруг рассмеялись, но в этот момент Гортензия Шнайдер, актриса, у которой перебывало в любовниках столько королевских особ, что ее прозвали «le passage des Princes», воскликнула хорошо поставленным театральным голосом, перекрыв все шумы и разговоры:
— В свое время я насмотрелась на откормленных телок, но такой мне на глаза еще не попадалось.
Воцарилось напряженное, чреватое грозными последствиями молчание. Оно нарушилось резким стаккато Каролины Летесснер. Ледяным тоном она произнесла:
— А я ни разу не видела столь уродливой старой коровы.
И тут все заговорили громко и одновременно.
Некоторые джентльмены потребовали немедленного удовлетворения от лорда Каррингтона, который сопровождал Гортензию Шнайдер, другие апеллировали к Великому князю, явно разгневанному, но сохранявшему спокойствие.
Самые непримиримые из соперничающих лагерей настаивали на том, чтобы кто-то из двух дам — Каролина Летесснер или Гортензия Шнайдер — немедленно были бы удалены из казино.
Вызван был директор-распорядитель, но тут из-за игорного стола поднялся сын Великого герцога Баденского.
Четким шагом он пересек салон и поднес руку Каролины Летесснер к губам:
— Красоты, ума и находчивости очень недоставало нам здесь, в Бадене, пока не явились вы!
Затем, взяв Каролину под руку, он повел ее к столу с рулеткой, и таким образом те, кто был настроен против нее, попали в неудобное положение и с виноватым видом, стыдясь своей несдержанности, принялись извиняться.
— Почему эта женщина так сказала? — попыталась осторожно выведать у Тивертона Селина.
Она сгорала от любопытства. Никак она не ожидала, что столь элегантно одетые леди, украшенные бриллиантами, начнут вульгарно браниться, будто уличные торговки.
— Приемный отец Каролины был мясником, — ответил Квентин Тивертон. — Хотя ей покровительствовали умнейшие люди и знатнейшие вельможи, рукоплескала публика Парижа и Санкт-Петербурга, о ее низком происхождении не забывают.
Он засмеялся:
— Чтобы ее побольнее уколоть, достаточно только об этом намекнуть.
Селина подумала, что, несмотря на величественный вид этой дамы и на то, что спутник ее, несомненно, особа королевской или царской крови, сцена, подобная сегодняшней, больше подходила не для роскошного казино, а для рыбного рынка.
Посмотрев на Гортензию Шнайдер, она заметила, что на той драгоценностей навешано не меньше, чем на Каролине.
Не странно ли, что женщины, вышедшие из самых грубых низов, смогли обрести такое богатство! И удивительно, что Квентин Тивертон так хорошо их знает, знаком с ними и осведомлен об их прошлом.
Она не уставала размышлять на эту тему весь вечер, и даже когда они явились на ужин к герцогу Д'Амайлу.
Было уже далеко за полночь, когда они покинули казино, и экипаж повез их на виллу герцога.
34 
