47 
– Вы ранены! – вскрикнула она.
– Нет, Венеция, я здоров, честное слово.
– Но вы весь в крови. О боже!
– Это не моя кровь. На меня напал человек, и я его убил.
– Как я рада! – с жаром воскликнула она. – Как я рада, что вы убили того, кто осмелился на вас напасть. Жаль, что это не я его убила.
– Отважный маленький воин, – восхищенно произнес он, глядя на жену. – Мне уже нечего бояться, дорогая. Они отступают, скоро все кончится.
Тут из ее глаз хлынули слезы.
– Не плачьте, – сказал он, прижимая ее к груди. – Вы такая храбрая. Я горжусь вами. Милая моя, милая. Не плачьте.
– Не могу, – всхлипнула она. – Я так вас люблю, и я испугалась, что могу потерять вас.
Он тронул пальцем ее подбородок.
– Вы сказали «люблю»? – удивленным тоном произнес он.
– Конечно, люблю! – прошептала Венеция. – Если бы вы погибли в бою, я бы тоже захотела умереть.
– Милая моя. Драгоценная моя, – выдохнул граф. – Это все, что мне нужно знать. Я так хотел сказать вам, как я вас люблю, но не знал, как это сделать. Я и надеяться не смел, что вы любите меня.
– Я давно вас люблю, – шепнула Венеция. – Но я боялась признаться в этом – вдруг вы бы сказали, что я вам безразлична.
– Я полюбил вас в ту самую минуту, когда впервые увидел, – признался граф. – Но я всегда мечтал, чтобы моя жена любила меня так же, если не сильнее, как я любил бы ее. И наконец я нашел то, что искал.
Они обнялись. А потом вдруг замерли, прислушиваясь и не смея надеяться.
Стрельба наконец прекратилась окончательно. Бой закончился.
Скоро наступит их время. Теперь Венеция могла и подождать, ведь она знала, что ждать придется недолго.
* * *
В победе сомневаться не приходилось. Британские солдаты не только одолели неприятеля, но и захватили нескольких пленных.
На следующее утро Венеция еще раз показала, чего стоит, когда помогала полковнику их допрашивать. Измена Келтона подтвердилась. Русские действительно пообещали ему щедрое вознаграждение за предательство товарищей.
– Я очень благодарен вам за помощь, – наконец сказал ей полковник. – И теперь я могу освободить вас от службы. Девениш быстро идет на поправку и скоро снова сможет переводить. Сейчас важнее всего, чтобы вы двое вернулись домой и доложили ее величеству о нашем положении.
– Обещаю рассказать ей обо всем, что здесь происходило, и сообщить, в чем вы нуждаетесь.
– Насколько я понимаю, лорд Энтони едет с вами? – поинтересовался полковник.
Граф усмехнулся.
– Он заявил, что хочет остаться здесь, в Индии. Кажется, он решил, что после всего этого жить в Англии будет неинтересно.
– Конечно, пусть остается, – ответил полковник и тоже улыбнулся. – Он скоро заскучает, и я пошлю его домой.
– Я дождусь, когда вы напишете рапорт, – сказал граф, – мы вернемся в Бомбей, сядем на корабль и поплывем домой.
На следующий день они были готовы покинуть форт. Весь гарнизон пришел их проводить, включая Энтони, который уже успел загореть и радовался новой жизни.
– До свидания, дружище, – сказал ему граф. – Надеюсь, еще свидимся в Англии.
– Вряд ли, – последовал вдохновенный ответ. – Мне больше по душе такая жизнь.
– До свидания, Энтони, дорогой, – сказала Венеция и поцеловала его.
– Вот так так!
Дорога до Бомбея, сначала верхом, а потом поездом, заняла три дня.
– Давайте отплывать как можно скорее, – сказал граф капитану, когда они поднялись на борт корабля.
– Да, милорд.
Многие годы Венеция вспоминала то полное счастья и любви плавание как самое восхитительное и захватывающее событие своей жизни.
Граф любил ее той любовью, о которой она всегда мечтала, и взамен она дарила ему ту любовь, которую, по его словам, он не чаял найти.
В своей каюте они были счастливы и выходили из нее очень редко.
– Я люблю вас, я люблю вас, – повторяла Венеция снова и снова.
Ей казалось, что любовь графа растет с каждым днем, проведенным в море.
– Должен признать, вы оказали мне большую милость, заняв место Мэри у алтаря, – как-то сказал он ей. – Мэри славная девушка, но мне она не кажется интересной. Наш брак не был бы счастливым. Но с вами мы понимаем друг друга. У нас даже чувство юмора одинаковое, так что с вами, любимая, я точно не заскучаю.
– Быть может, это я заскучаю, – поддразнила она его.
– Придется мне позаботиться, чтобы этого не произошло, – сказал он, обнимая ее.
Когда до дома оставалось уже совсем немного, Венеция сказала с грустью:
47 
