очень нудно 
78 
– Что именно?
– Что в настоящий момент я не могу давать официальное опровержение и заявлять, что это не я был великим благодетелем, иначе мне пришлось бы объяснять, куда же в таком случае утекли деньги, а этого мне делать никак нельзя.
Тут я прямо-таки обомлел.
– Это значит, что люди и впредь должны верить, что…
– Я ничего не могу против этого предпринять, мой адвокат велел молчать, мне очень жаль.
Я-то всегда полагал, что велят как раз адвокатам, а не наоборот, но в этом извращенном мире гешефта можно было ожидать чего угодно, к этому я уже привык.
– Герольд, мне правда очень жаль, что твое дело, само по себе хорошее…
– Не трудись.
– Тем не менее, и я говорю это совершенно честно, также и от имени Гудрун и Флорентины – мне настолько жаль тебя, что ты не поверишь…
– Не надо меня жалеть, пожалей себя, – ответил я.
Бедная Гудрун, после меня она действительно заслуживала чего-то лучшего, а не того, чтобы из огня да в полымя.
– И пусть наш разговор останется между нами, это ты должен мне обещать, – добавил он наполовину чистосердечно, наполовину униженно.
– О’кей, но при одном условии, – сказал я.
– И каково оно?
Я был бы рад помучить его дольше, но момент для этого был и впрямь не идеальный, когда он так на меня смотрел.
– Еще один виски, – ответил я.
Глава 15
От спокойствия не остается и следа
На следующий день я, к счастью, проснулся лишь к полудню и, почистив зубы, как раз успел прочитать два имейла из двух десятков непрочитанных. Причем ко второму – от Петера Зайбернига – я перешел скорее машинально, потому что мысли мои все еще оставались в первом. Который был от Ребекки.
«Дорогой Герольд, у нас гора свалилась с плеч оттого, что нам не придется возвращать пожертвование назад. Вечер среды, в 19.30, мне очень подходит! Как ты смотришь на то, чтобы встретиться в кафе «Хозе Антонио» в Фридмангассе? У них есть испанское пиво и на закуску замечательные тапас».
До этого места сообщение было просто превосходным, но затем произошел перелом:
«Я, кстати, спросила у Норы, не хочет ли она тоже пойти. Я надеюсь, тебе это не помешает. Дела у нее в настоящий момент не очень, и я подумала, что ей пошло бы на пользу немного отвлечься. Идея ей очень понравилась… ☺ Итак, пока, до вечера среды! Мы рады, Ребекка».
Это обескураживало, а если разобраться, было настоящей подлостью – да еще в комбинации с этим смайликом, относящимся к Норе, так что я уже подумывал, не взять ли мне с собой одного из моих приятелей – например, Хорста или Йози – в наказание – и не приставить ли его к Ребекке, но потом я счел это все-таки слишком жестоким. Но, так или иначе, она мне уже наперед испортила всю радость от нашего первого настоящего рандеву. Может, в зубах она что-то и понимает, но в романтике она лузер. Мысль о том, что она, возможно, вообще не испытывает ко мне симпатии как к мужчине и потому ищет спасения в невинной встрече втроем, я смог выносить не больше нескольких долей секунды – из-за слишком высокого градуса безутешности.
* * *
Итак, я соскользнул в имейл Зайбернига. Он поздравлял меня с чутким репортажем об аутистке Романе с ее рисунками; на этот репортаж уже поступали многочисленные положительные отклики. Даже одна якобы именитая венская галеристка, имя которой мне, естественно, вообще ни о чем не говорило, позвонила и завела речь о перспективах вернисажа «интересной юной художницы». Я уже было собирался закрыть имейл Зайбернига, не дочитав до конца, но тут наткнулся на следующее:
«А теперь о другом. Не знаю, говорила ли с вами об этом Клара Немец. Но мы хотели бы крепче связать вас с нашей газетой. Ваши социальные репортажи уже стали товарным знаком – тем, чего давно не хватало «Новому времени». И это совершенно никак не связано с серией спонсорских пожертвований. Может быть, вам стоит сначала подумать, хотите ли вы получить штатную должность, в январе она как раз освобождается. Тогда вы получите также рабочее место в редакции, однако регулярное присутствие на рабочем месте от вас не потребуется. Подумайте об этом в спокойной обстановке. На все вопросы я охотно отвечу. Сердечный привет, Петер Зайберниг».
Если смотреть объективно, это было долгожданное радостное известие, хотя меня и раздражало то, что в последнее время мне то и дело предлагали что-нибудь обдумать в спокойной обстановке. Если это больше двух вопросов одновременно, моя голова переполняется до краев, и через нее больше ничего не проходит, все застревает, и тогда от спокойствия не остается и следа.
78 
