80 
– Правильно. Тогда им понадобится более просторная квартира, для… э-э… для троих-то.
– Для троих? Алиса беременна? – спросил я.
Она засмеялась.
– Нет-нет, еще нет, тогда бы уже было для четверых. Я пока что имею в виду Мануэля.
– Мануэля. Ах да. Разумеется, – согласился я.
Я ощутил покалывание или легкое жжение, как будто кто-то у меня в желудке только что открыл слишком теплую банку колы.
– А он знает? Он уже знает… э-э… Йохена?
– Еще нет, только по рассказам, – сказала она.
Во мне что-то шевельнулось, я точно даже не знаю, что это было, но касалось оно в первую очередь Флорентины и меня. И Бертольда. Это было что-то вроде дежавю, такой фильм из старого времени, в голове замаячили картинки, которые я давно уже стер – и не раз, а они снова проявились сами собой.
– Это будет для него совершенно новая ситуация, – сказала Юлия.
– Да, совершенно новая, наверняка, – ответил я.
– И трудная, Алиса этого заранее боится.
– Еще бы. А чего конкретно? – спросил я. Хотя, естественно, знал это.
– Ну, Йохен и Мануэль, как у них сложится. Как получится жить в одной квартире, всей семьей. Понимаешь?
– Всей семьей. Да, я понимаю.
Я вскочил, сбежал из комнаты и достал из холодильника еще одно пиво. Юлия воспользовалась моментом и крикнула мне вдогонку ключевое послание, во всяком случае, его начало.
– И поэтому, может, было бы лучше, так считает Алиса, было бы лучше для Мануэля, если бы он… чтобы его не смущать и не перегружать…
– Ты хочешь сказать…
– Алиса считает…
– Алиса считает, будет лучше, чтобы он не знал, что я его отец.
– Ну, может, хотя бы не сейчас.
– Я понимаю, – расстроился я.
Где-то еще должна была оставаться наполовину початая бутылка водки.
– А то у него окажется сразу два отца. То ни одного, а то вдруг сразу два, и он, может быть, будет чувствовать себя раздираемым на части, будет рваться туда и сюда. Понимаешь? Вот такие у нее опасения.
Я нашел ее, эту бутылку, она стояла за стиральной машиной, рядом со средством для чистки стекла.
– Это только поначалу, пока не устроится дело с Йохеном.
– Да, я понимаю. Я понял.
– Но это, разумеется, ничего не изменит в твоем общении с Мануэлем. Йохен тут наверняка очень…
– Очень толерантный. Это меня радует. Может, мы даже подружимся. И тогда будем все вместе ездить на велосипедные прогулки. Втроем. – Я улыбнулся.
Водка, к сожалению, оказалась пресноватой на вкус.
Чемпион мира по ожиданию
Приблизительно за час до нашей встречи я позвонил Ребекке, чтобы отменить свидание. Я чувствовал себя не в состоянии выслушивать от Норы во всех подробностях, почему дела ее плохи, а тем более развлекать ее. Кроме того, я выпил уже слишком много – слишком много или слишком мало, одно из двух. Вероятно, даже скорее слишком мало. Однако огорчение Ребекки оказалось больше, чем я ожидал.
– Это честно, ты правда не можешь прийти? Но почему? Ты заболел? Или что-то случилось? – спрашивала она.
– Нет-нет, ничего не случилось, это всего лишь просто не мой день.
– Но, может, он еще станет твоим днем, – сказала она.
– Вот это вряд ли. Практика показывает: если день не мой, то он так и остается не моим, а уж вечер потом точно всегда не мой.
– Ах, Герольд, значит, зря я заранее радовалась.
– Да, ты радовалась? Я, вообще-то, тоже, с самого начала, все эти недели, – признался я.
– К тому же Нора отказалась. То есть вы оба меня бросили, и мне это совсем не нравится.
– Как, Нора не придет? – переспросил я.
– Нет, она встречается с Ронни, это… ну, неважно. Она не придет.
– И ты бы меня, несмотря на это, все равно… то есть ты хочешь сказать, мы встретимся вдвоем?
– Да, разумеется, я хочу есть. А ты не хочешь?
– Хочу, немножко, вообще-то, я только что заметил, – соврал я.
– Ну, Герольд, тогда возьми же себя в руки, и встретимся, как договорились. О’кей?
– О’кей.
– Наверняка будет хорошо, вот увидишь, и у них там настоящие, чудесные тапас, – сказала она.
* * *
Вообще-то, я был не из тех людей, которые могут трезветь по приказу, но после холодного душа и свежей, хотя и неглаженой, белой рубашки – то была, вообще-то, моя единственная рубашка для выхода, а под выходом я теперь понимал не обязательно бар Золтана, – короче, я снова чувствовал себя почти в форме, и я был рад, что мне сейчас не нужно было думать о моем будущем с Мануэлем, вернее, без Мануэля, по крайней мере, думать непрестанно.
80 
