8 
Что ж, он отлично понял намек.
— Если ты попробуешь, он будет царапаться и сделает тебе очень больно, — тихо произнес Кобурн.
Глядя прямо в глаза Хонор Джиллет, он засунул пистолет за нояс и поверх опустил футболку, затем обернулся. Малышка Эмили смотрела на него с нескрываемым любопытством.
— Бо-бо?
— Что?
Эмили показала на рану на его голове. Подняв руку, Кобурн ощупал покрытые засохшей кровью волосы.
— Нет, совсем не больно.
Обойдя вокруг девочки, он подошел к столу. С того самого момента, как Ли зашел в кухню, его ноздри щекотал запах свежей выпечки. Сняв с кекса бумажную формочку, он откусил сразу половину, затем засунул в рот оставшуюся часть и потянулся за вторым кексом. Он не ел со вчерашнего дня. Всю ночь Кобурн бродил по болоту, и ему казалось, что он умрет от голода.
— Ты не помыл руки, — укоризненно произнесла девочка.
Кобурн проглотил кекс почти целиком.
— Что?
— Перед едой нужно мыть руки.
— Да? Правда? — Он удалил бумажку еще с одного кекса и снова откусил большой кусок.
Эмили серьезно кивнула:
— Так правильно.
Кобурн посмотрел на женщину, которая уже успела встать позади дочери и положить руки на ее хрупкие плечики, словно стремясь защитить.
— Я не всегда веду себя правильно, — заявил Ко бурн.
Не спуская глаз с матери и дочери, он подошел к холодильнику, открыл его и достал пластиковую бутылку молока. Свинтив крышку, поднес бутылку ко рту и жадными глотками начал пить.
— Мама, дядя пьет прямо из…
— Я знаю, дорогая. Ничего, один раз можно. Он очень-очень хочет пить.
Девочка зачарованно смотрела на Кобурна, который выпил не меньше трети бутылки, прежде чем остановился перевести дух. Затем он вытер рот тыльной стороной ладони и поставил бутылку обратно в холодильник.
Эмили наморщила носик:
— Твоя одежда грязная и плохо пахнет.
— Я упал в ручей.
Глаза ребенка изумленно округлились.
— Несчастный случай?
— Что-то в этом роде.
— А ты был в нарукавниках?
— В нарукавниках?
— А ты уже умеешь опускать лицо в воду, когда плаваешь?
Кобурн растерянно посмотрел на Хонор.
Эмили ходит в секцию плавания.
— Мне все еще приходится носить нарукавники, — продолжила Эмили. — Зато я получила золотую звезду на свой… сертисикат.
Хонор нервным жестом развернула дочурку к двери и подтолкнула в сторону гостиной:
— Сейчас будут показывать про Дору. Иди, посмотри! А я поговорю пока с… с нашим гостем.
Но девочка не двинулась с места.
— Ты обещала дать мне облизать тарелку, — напомнила она.
Поколебавшись несколько секунд, Хонор вынула силиконовую лопаточку из глубокой тарелки с глазурью и протянула ее ребенку.
Девочка схватила ее, светясь от счастья.
— Только не ешь больше кексы, — сказала она. — Это ведь для дня рождения.
С этими словами Эмили покинула кухню, а ее мать обернулась к Ли Кобурну. Но оба молчали, пока не услышали, что Эмили включила телевизор.
— Как вы узнали мое имя? — спросила Хонор.
— Ты ведь вдова Эдди Джиллета, не так ли?
Хонор старалась не смотреть на него.
— Не такой уж сложный вопрос. Да или нет?
— Да.
— Значит, если ты не вышла замуж снова…
Хонор покачала головой.
— Тогда логично предположить, что ты до сих пор откликаешься на миссис Джиллет. А как твое имя?
— Хонор.
Хонор? Честь? Ли не знал никого с таким именем. Впрочем, он ведь в Луизиане. Здесь полно людей со странными именами. Да и фамилиями.
— Что ж, Хонор, мне, похоже, представляться не надо.
— По телевизору сказали, что вас зовут Ли Кольер.
— Кобурн. Рад познакомиться. А теперь садись. — Он указал на стул возле кухонного стола.
Поколебавшись, Хонор выдвинула стул и опустилась на него.
Кобурн вынул из переднего кармана джинсов сотовый и набрал номер, затем, подвинув ножку стула носком сапога, уселся за стол напротив Хонор. Он не сводил с нее глаз, одновременно прислушиваясь к гудкам на другом конце провода.
От этого взгляда Хонор стало не по себе. Сцепив руки, она положила их на колени и отвела взгляд. Затем повернулась и почти дерзко посмотрела ему прямо в лицо. Женщина была напугана до полусмерти, но изо всех сил старалась этого не показать. Во всех поступках Хонор явно читался характер, что вполне устраивало Кобурна, поскольку в его представлении лучше было иметь дело с храброй девчонкой, чем с плаксой и истеричкой, которая ныла бы, умоляя ее отпустить.
8 
