22 
— Если есть четыре комнаты на втором этаже, значит, должно быть столько же и на третьем, — решила Беатрис. — В них есть мебель?
Миссис Маккэй взглянула на Иэна, и тот, собравшись с духом, произнес:
— Тут небольшое затруднение, мама. Видишь ли, прибыв сюда сегодня днем, я обнаружил, что когда здесь никого не было, в замок вселились люди!
— Вселились в замок! — почти механически повторила Беатрис.
— Да, они называют себя сквоттерами, — сказал Иэн.
— Никогда не слышала ни о чем подобном! Прикажи им немедленно убраться отсюда! Нам нужны, просто необходимы эти комнаты. И что вообще это значит — «сквоттеры»?
— Это долгая история, — сказал Иэн. — И по крайней мере какое-то время им придется остаться здесь.
— Но я запрещаю. Это же абсурд, — возмутилась Беатрис. — Нам нужны комнаты, а ты говоришь мне, что какие-то посторонние люди заняли их без разрешения. Это… это же противозаконно!
— Мы ничего не убирали из комнат прислуги на верхнем этаже, — вмешалась в разговор миссис Маккэй. — Там хватит места для целой армии. Во многих постелях уже давно не спали, но пока эти дамы не прибудут, мы можем прогреть матрасы у камина.
— С какой стати мои секретари должны спать в комнатах для прислуги, если третий этаж занят какими-то сквоттерами? — возмутилась Беатрис. — Кстати, кто они, как их зовут?
Этот вопрос был адресован миссис Маккэй.
— Это мисс Мойда Макдональд, мадам, и двое маленьких ребятишек, ее племянник и племянница, Хэмиш и Кэти Хольм.
И тут, ко всеобщему удивлению, Беатрис пронзительно взвизгнула.
— Мойда Макдональд! Хольм! — восклицала она. — Это же их имена, имена претендентов! Они не имеют права находиться здесь, прогони их отсюда, немедленно прогони!
— Мама, о чем ты говоришь? — в недоумении спросил Иэн.
— Они и есть эти претенденты. Это они подали прошение. Вот оно, это имя, — Хэмиш Хольм, а прошение подала Мойда Макдональд от его имени.
Глава 4
Иэн постучал в одну из дверей на третьем этаже. Какое-то мгновение никто не отвечал. Затем тоненький голосок произнес:
— Войдите.
Войдя в комнату, Иэн увидел Кэти. Девочка сидела за столом возле окна, перед ней стоял кувшин молока и тарелка с хлебом.
Иэн хорошо помнил эту комнату. Именно ее, к его негодованию, выделили ему, когда он в последний раз останавливался в замке. Три больших окна выходили на юг; из них открывался вид на озеро и горы, на вершинах которых снег не таял даже в самое жаркое лето.
В детской ничего не изменилось, и хотя ее обитатели становились старыми и седыми, комната переходила к их детям и внукам. Там была покрытая картинками и рождественскими открытками ширма, которая защищала от сквозняка многих нянь и их подопечных, когда они сидели на высоких детских стульчиках перед зарешеченным очагом.
Иэн узнал старую лошадку-качалку, у которой не было хвоста и одного глаза, но она по-прежнему оставалась блестящей, серой в яблоках, с насупленными красными ноздрями. В одном углу стоял старый Ноев ковчег; у большинства животных облупилась краска, а многие за годы лишились конечностей.
Ковер был вытоптанным, кресла убогими, а рисунок на обоях давно вылинял, превратившись в размытые пятна. Но атмосфера покоя и счастья осталась прежней, и на мгновение Иэн подумал, как хорошо вписывался в эту обстановку ребенок, сидящий за массивным квадратным столом, и перед ним, вероятно, находились те же ложка, чашка и блюдце, из которых он в раннем детстве ел хлеб с медом.
— Тетя Мойда купает Хэмиша, — сообщила Кэти. — А я уже помылась.
Иэн заметил, что девочка уже готова ко сну: на ней была ночная рубашка из красивой материи в цветочек и синий фланелевый халат, из которого она давно выросла.
— Как ты думаешь, они скоро придут? — спросил Иэн, усаживаясь за стол напротив Кэти.
— У Хэмиша сегодня очень грязные коленки, — ответила девочка. — Их придется долго отмывать.
— Как же он умудрился их так испачкать? — поинтересовался Иэн. Ему хотелось поддержать разговор.
— Он лазил в башню, чтобы поискать там лук и стрелы, — объяснила девочка. — Тетя Мойда не разрешает ему иметь ружье, поэтому он решил, что, может быть, найдет там лук и стрелу.
— Вполне возможно, — сказал Иэн, вспомнив, сколько разного мусора валялось в башнях и на верхних этажах замка, причем год от года его становилось все больше.
22 
