78 
— Иэн! Ну что ты! — воскликнула Беатрис. — Что с тобой? Ты весь вечер на нас злишься!
— Прости меня, мама. Прости, Линетт.
Иэн с видом искреннего раскаяния протянул им руки. Линетт изящным движением положила руку на его ладонь, а Беатрис шутливо шлепнула его по руке.
— Он всегда такой, — пояснила она Линетт. — Если он чем-нибудь расстроен, страдать приходится всем нам.
— Я ничем не расстроен, — поспешил заверить ее Иэн. — У меня без всякой причины испортилось настроение. Наверное, я просто устал от назойливости прессы и поисков голубого вереска Арчи.
Он знал, что истинная причина состоит в том, о чем он не осмеливался признаться даже самому себе. Это было нечто такое, что беспокоило его весь день, а теперь нависло над ним подобно темному облаку, которое он не в силах отогнать.
— В этом я с тобой согласна. И слышать больше не хочу о голубом вереске, — со вздохом произнесла Беатрис. — Увы, от этого пока никуда не деться.
— Герцог неплохо заработает на нем, верно? — поинтересовалась Линетт.
— Миллионы, — ответил Иэн, — пока будет хранить формулу в секрете. Полагаю, что завтра утром он получит кучу заказов со всех концов света. Как он будет доволен! Думаю, что Арчи уже готовит речь для выступления на заседании Общества цветоводов.
— А он сумеет выступить? Я имела в виду, он умеет выступать перед публикой? — поинтересовалась Линетт.
— Как-нибудь справится, даже если его речь будет состоять из односложных фраз. Никогда не встречал человека, так любящего купаться в лучах славы. Вы видели его сегодня в обществе фотографов? Они сделали целую кучу снимков, а он был готов и дальше позировать.
— Во всем виновата мать, — заявила Беатрис. — Она никогда не интересовалась сыном, зато сама обожала находиться в центре внимания. Отец же был эгоистичный старик. Он никогда не позволял Арчи занять подобающее место. Мальчика воспитывали, руководствуясь той истиной, что дети должны быть видны, но не слышны. И вот результат.
— Ты, как всегда, права, мама, — сказал Иэн. — Это пойдет Арчи на пользу, и я очень рад.
Он пытался говорить искренне, но почему-то у него это не слишком хорошо получалось. Он был всей душой рад за герцога, рад даже больше, чем то можно было выразить словами, хотя, сказать по правде, в этот момент самому ему было не до восторгов.
Как ему хотелось побыть в одиночестве, хотелось подумать, поразмышлять, признаться себе, что он устал и встревожен, и много чего другого; чтобы ему не приходилось притворяться любезным по отношению к матери или к Линетт.
Вместо этого, Иэн знал, он должен участвовать в светской беседе, делая вид, что ест аппетитный ужин, поданный едва ли не по-королевски. Слуги Беатрис прибыли; Альфонс распоряжался на кухне, высказывая недовольство всем и всеми в этой чужой северной стране, которая ему ужасно не нравилась. Правда, несмотря ни на что, его блюда могли заставить даже эпикурейца почувствовать себя в раю.
— К следующей среде спальни придут в сносный вид, — внезапно заявила Беатрис. — Я телеграфировала Хэлфордам и Гламорганам, что мы их ожидаем, и еще подумала, что неплохо пригласить этих двух твоих друзей, которые хорошо стреляют — ты знаешь, о ком я говорю, — лорд Блэкмор и полковник Хэггинс.
— Хорошо, мама. Пусть будет так, как ты хочешь, — ответил Иэн.
— Арчи тоже ожидает приглашения, и я полагаю, нам следует пригласить и мистера Струтера.
— Непременно.
Безразличный тон Иэна заставил Беатрис бросить на него быстрый взгляд, но она ничего не сказала, допила свой кофе и поднялась из-за стола.
— Мне нужно закончить несколько писем. Не думаю, что вы тут будете без меня скучать!
Линетт тоже поднялась и неуверенно оглянулась на Иэна.
— Я иду с тобой, — сказал тот. — Не хочу сидеть здесь с бокалом портвейна, как дед Дункан.
— Что касается его, то слово «бокал» всегда было во множественном числе, — пошутила Беатрис.
— Ты собираешься писать письма в гостиной? — поинтересовался Иэн у матери.
— Да, — ответила Беатрис. — А вы посидите в библиотеке. Я вскоре к вам присоединюсь.
Они молча прошли по коридору и в холле разделились. Иэн открыл для Линетт дверь библиотеки.
— Мне тоже нужно писать письма. Сегодня мне пришла гора корреспонденции, а я еще даже не взглянул на нее, — сказал он.
— Я хочу поговорить с тобой, — быстро произнесла Линетт.
78 
