41 
Через чистое лобовое стекло Мелина видела высокие, червонно-золотые крепостные стены, идеально стройной мозаикой уходящие вдаль, алое, рыжее и желтое небо на западе и силуэты пальм на фоне заходящего солнца.
«Вот и он, Марракеш», — думала Мелина. Город, который обожал Уинстон Черчилль. Город тысячи пальм, зачарованных парков и садов, где зреют гранаты и абрикосы.
Она вспомнила, что алым крепостным валам почти тысяча лет, а когда они проезжали сквозь них, увидела одну из самых известных мусульманских мечетей — Кутубию. По мере их продвижения она переливалась в лучах солнца от цвета слоновой кости до каштанового, и от розового до пламенеющего красного.
Мелине очень хотелось заговорить с Бингом и задать ему кучу вопросов, но она знала, что должна молчать, и могла только смотреть, очарованная, на город вокруг.
Наконец автобус въехал на большую квадратную площадь. Раздались приветственные крики людей, ожидавших прибытия своих друзей, и было очевидно, что они в том числе рады благополучному окончанию опасного в их глазах путешествия.
Пассажиры начали поспешно выбираться наружу, создав небольшую давку, так что Мелина и Бинг вышли из автобуса последними.
Шум и суматоха вокруг были ошеломительными. Стояла ужасная жара, и Мелина мгновенно ощутила, как ее лоб покрывается капельками пота.
Они начали проталкиваться сквозь толпу, и это оказалось непросто, потому что вокруг было полно зевак.
Мелина часто слышала о Джемма-эль-Фна, знаменитой рыночной площади в Марракеше, и теперь, когда девушка увидела ее собственными глазами, она казалась еще более невероятной, чем ее описания в книгах сэра Фредерика.
Здесь расположились заклинатели змей и пожиратели огня, акробаты, очень серьезные торговцы снадобьями, дающие советы, как сохранить мужскую силу, танцоры с мечами, водоносы в соломенных шляпах, украшенных разноцветными аппликациями из шерсти, и сотни нищих в драных лохмотьях, протягивающих руки туристам или любому, кто выслушает их трагическую историю. Это был золотой оазис, куда караваны из пустыни приходили до сих пор, как и тысячу лет назад.
Мелина вглядывалась во все вокруг широко распахнутыми от любопытства и потрясения глазами, но Бинг упорно вел их через толпу, почти не глядя по сторонам. Девушка едва поспевала за ним. Двигаясь по краю площади, они перешли дорогу и очутились под сенью каких-то огромных деревьев, которые нависали над полуразрушенной стеной.
Стремительные сумерки востока уже поглотила ночь, и на фоне бархатно-черного неба вырисовывался силуэт минарета.
В стене обнаружился провал; Бинг быстро огляделся и полез туда, предоставив Мелине пробираться вслед за ним.
Оказавшись в уединенном саду, который лежал за стеной, Бинг повернулся и помог Мелине переступить последние шатающиеся камни. Сад весь зарос кустарником и цветами, наполнявшими воздух одуряющим ароматом, и продраться сквозь них было непросто.
Наконец Бинг и Мелина оказались у полуразрушенного строения с колоннами, подпирающими вход. Звезды сияли все ярче, на небо выплыла полная луна, так что вокруг было видно почти как днем.
— Где мы? — шепотом спросила Мелина.
— В безопасности на данный момент, я надеюсь, — ответил Бинг.
Перед ними были две ступеньки, которые вели в некое подобие храма. Бинг уселся на верхнюю, откинулся спиной на колонну, издал удовлетворенный и расслабленный вздох и от души потянулся.
— У меня все тело затекло, — признался он. — И у тебя, наверное, тоже.
— Каждая косточка болит, — отозвалась Мелина. — Но я слишком благодарна, что оказалась здесь, чтобы жаловаться. Где мы?
— На кладбище, — сообщил Бинг.
Мелина вздрогнула, и он улыбнулся:
— Расслабься, обитатель склепа мертв уже сотни лет, и только самые правоверные мусульмане уверены, что он ходит ночами по земле. В любом случае его призрак, существует он или нет, оградит нас от назойливых посетителей.
— Ты хочешь сказать, что мы останемся здесь? — не поверила Мелина.
Она уселась рядом с Бингом и с наслаждением сняла свой яшмак.
— Что будет дальше? — спросила она. — Ты весь день молчал, а я боялась хоть слово сказать.
— Прекрасный образец поведения для женщины, — усмехнулся Бинг.
— Не смей так говорить! — воскликнула Мелина. — После всей этой отвратительной еды и ужасного автобуса ты должен мне хоть что-то сказать.
41 
