Под куполом серого неба город казался унылым и пыльным. Пламя осени уже коснулось листвы, но было еще по-летнему тепло. Обычный рабочий полдень, время обеденного перерыва… На остановке торговка громко расхваливает свои пирожки, а люди безразличной толпой проходят мимо нее, спускаются по ступенькам в подземный переход, и лишь немногие останавливаются, чтобы купить – с капустой, с картошкой, с мясом – попутно уточняя: не с кошачьим ли?

Старичок в поношенном пальто, некогда темно-зеленом, а теперь грязно-сером, устроился возле бордюра. На маленьком раскладном столике перед собой выложил стеклянные шары с заключенными внутри росплесками краски. На первый взгляд ничего необычного, но стоило присмотреться – и под прозрачной поверхностью угадывалось движение: медленное, плавное, словно дыхание спящего.

Прохожие редко обращали внимание на торговцев сувенирами, разве что перед праздниками. Но в ближайшее время всеобщих праздников не предвиделось, к столику со стеклянными шариками подходили только дети, да и те – ненадолго. Старичок начал было поклевывать носом.

– Ух ты, гляди!

Громкий восхищенный возглас заставил торговца поднять голову. Перед его столиком остановилась ватага мальчишек-школьников.

– Смотри, смотри, оно двигается! – один из ребят, кучерявый рыжик, протянул руку, но отдернул, опасаясь тронуть столь хрупкую и необычную вещь. – А что это?

– Это чудо, самое обыкновенное, – старичок усмехнулся, глядя на растерявшихся мальчишек. – Оно может исполнить желание…

– Здорово! – перебил его рыжий, удивленно присвистнув.

– …но только загаданное не умом, а сердцем.

– Это как? – недоуменно спросил светловолосый мальчик в очках, а рыжик насупился, пытаясь осмыслить услышанное. Остальные трое притихли, подались ближе и поглядывали с некоторой настороженностью и на шарики, и на их хозяина.

– А так, – старик поднял шарик и протянул мальчику. – Возьми. Просто положи его на ладонь, вот так… и сожми, чтоб не выкатился. А теперь подумай о том, чего тебе хочется.

Школьник думал. Сосредоточенно поправлял съезжающие очки, думал снова – и ничего не происходило.

– Наверное, не о том думаешь, – покачал головой старичок. Взял шарик и протянул его рыжику: – Попробуй ты.

Тот, покраснев, осторожно, словно боясь обжечься, сжал гладкое стекло пальцами и зажмурился. Некоторое время он стоял так, изредка поглядывая одним глазом то на шарик в своей ладони, то на ребят – и снова ничего.

– Дай-ка мне! – темноволосый паренек, все это время наблюдавший за своими товарищами, тоже попытался зажмуриться, когда взял в руки стеклянное чудо. Но внезапное напоминание торговца его остановило:

– Только самое сокровенное, – негромко подсказал старичок. И уже шепотом добавил, словно отвечая мыслям незнакомого мальчишки: – И не желай невозможного.

– А невозможное – это какое? – тут же уточнил рыжик.

– Ну, наверное, чтобы Земля стала плоской, – улыбнулся старичок, и уже серьезно добавил: – Или вернуть того, кто ушел навсегда.

Темноволосый мальчик поспешно отвел глаза и снова уставился на цветные разводы под стеклянной поверхностью зажатого в пальцах чуда.

– Ну что там, Валька? Не получается? – поинтересовался рослый конопатый парнишка. – А ну, дай я…

Он уже протянул руку, когда ленты красок в стеклянном шаре завились, сплетаясь в новые узоры, а потом рассыпались мелкой пылью, повисшей мерцающим туманом, подсвечивая сжатые Валькины пальцы.

– Что это? – он поднял круглые от удивления глаза на хозяина стеклянных чудес.

– Это значит, что ты загадал правильное желание. И оно вот-вот исполнится.

Мальчик нахмурился и рассеянно, даже слегка испуганно огляделся по сторонам. Кругом ничего не изменилось – как прежде, люди шли по своим делам, ехали автомобили, зазывала покупателей торговка пирожками…