очень нудно 
63 
— В будущем? Вы считаете, что оно у нас есть?! — не веря своему счастью, воскликнула Женевьева.
— Почему бы и нет? Конечно, у нас есть будущее.
Бенедикт и сам был удивлен своей фразе. Ведь еще несколько часов назад он пришел сюда с единственным желанием заняться с ней любовью, а потом навсегда исчезнуть из ее жизни. И вот теперь он сказал о будущем. Это неожиданно даже для него.
Не важно, какие мысли обуревали его, когда он шел сюда. Теперь он абсолютно уверен в том, что никогда не бросит Женевьеву, не оставит наедине со страшным грузом прошлого. Он просто не имеет права.
— Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Но если вы решили остаться со мной только из жалости, то… То мне это совершенно не нужно.
— Я понимаю. Для этого вы слишком независимы и горды. Только поверьте, я решил остаться вовсе не из жалости.
— Тогда почему?
— Уж точно по другой причине! — Бенедикт уклонился от прямого ответа.
Бенедикт не знал ответа на этот вопрос. С одной стороны, чувствовал вину перед ней, что не разглядел ее страданий раньше. С другой — хотелось показать, что близость и отношения с мужчиной не всегда причиняют женщине боль и страдания, а наоборот, могут подарить счастье и радость.
— Женевьева, я даже не думаю о том, чтобы вас жалеть. Я восхищаюсь вашей невероятной красотой и силой духа. Несмотря на пережитые страдания, вы остались сильной. И это вызывает уважение. А теперь расскажите мне все, любовь моя. Обещаю, что не стану вас перебивать. Доверьтесь своему другу.
Рассказ Женевьевы был настолько ужасен, что ему волей-неволей приходилось перебивать ее.
…Первая брачная ночь Женевьевы оказалась еще более кошмарной, чем предполагал Бенедикт. После того как Джошуа избил и изнасиловал ее, с ним случился удар. Его тяжелое неподъемное тело придавило ее к кровати. Она не могла сбросить с себя этот огромный груз без посторонней помощи, пришлось позвать слуг и пасынка, чтобы они помогли высвободиться из-под тела Джошуа. Это было страшным унижением.
— Одна половина тела Джошуа осталась парализованной до конца его дней, — продолжала Женевьева. — Он не мог ходить, и речь его стала невнятной. Когда он ел, пища стекала у него по подбородку и пачкала одежду. Но самым страшным было то, что он винил меня в этой болезни.
— Вас?! — вне себя от удивления и возмущения воскликнул Бенедикт. — Почему?
— Джошуа часто говорил, что я — семя дьявола. Я соблазнила его своей красотой и заставила совершить грех блуда. И за это Господь покарал его, чтобы он никогда больше не смог совершить этот грех.
— Но он… Значит, он никогда… Значит, вы больше ни разу… — Удивлению Бенедикта не было предела.
— Да, — опустив глаза, сказала Женевьева. — Несколько раз он пытался, но… но я…
— Если не хотите, можете не рассказывать. — Ему вдруг во всех подробностях представилась эта отвратительная картина. Он опять почувствовал необыкновенную злобу на этого негодяя, который с нечеловеческой жестокостью тиранил и мучил юную жену только за то, что она оказалась красивой и пробудила в нем самые низменные желания.
— Нет, я расскажу вам все, раз уж мы начали этот разговор. — Женевьеву сотрясала страшная дрожь.
Начали разговор? Значит, это еще не все? Жестокость мужа и издевательства не ограничились тем, о чем она уже успела рассказать? Сердце Бенедикта мучительно сжалось. Ему было невыносимо слушать о страданиях, выпавших на ее долю.
Странно, как после всего этого Женевьева смогла остаться доброй, красивой и жизнерадостной женщиной? Как могла продолжать мечтать о романтическом приключении с мужчиной после всего, что с ней произошло? По его мнению, это настоящее чудо. Мужество и сила духа Женевьевы достойны восхищения.
Бенедикту в жизни тоже пришлось нелегко. Он видел, как гибли его друзья. Ему неоднократно угрожала опасность. Все это ожесточило его, сделало циничным и холодным. Женевьева пережила не меньше, если не больше, но, в отличие от него, сохранила веру в людей, искренне радовалась балам и другим светским удовольствиям.
Он уважал Женевьеву за эту невероятную стойкость и жизнелюбие.
Бенедикт молча слушал страшный рассказ.
— Но ведь ваш муж был парализован. Как же он мог вас бить? Боже мой! — Неожиданная догадка осенила его. — Неужели он поручал это своему сыну?
— Вы абсолютно правы, — с гримасой отвращения сказала она.
Значит, ее бил Уильям Форстер. О боже! Подлый и низкий человек!
63 
