очень нудно 
83 
Недаром и по сей день одним из самых суровых наказаний у нас считается порка на кругу – всего десять ударов, а память на всю жизнь. И не только из-за рубцов на спине, в первую очередь из-за стыда…
– Куда движемся, ваше благородие?
– На старое кладбище, в ту часть, что примыкает к перелеску. Там у знакомой могилы нас должны ждать Моня и Шлёма.
– Нешто с этими кровососами брататься будем?
– Не совсем, мы просто наймём их как профессионалов в своём деле, – по ходу разъяснял я, – пусть порыщут там-сям, укажут нам нужные места, где есть раскопы, датируемые двенадцатым-тринадцатым годом. Их и отмечаем. Нужно найти нетронутую могилу, в которой хранятся забытые сокровища трёх наполеоновских гвардейцев.
– А сами бы не нашли? – недоверчиво хмыкнул Прохор. – Ты ж характерник, неужели б не почуял, когда над нужным местом проходишь? Небось твоему взору все клады под землёй открыты…
– Видимо, я ещё не такой прозорливый характерник, как хотелось бы. На меня оно накатывает иногда и откатывает так же, без предупреждения. К тому же на карте прописано, что могила охраняется неким иностранным заклятием…
– То есть, ежели что, стало быть, упырей твоих первым делом разорвёт, а не нас? Это другое дело, это и по справедливости и по-божески будет!
– Нет, их задача – только найти. Обезвреживать и раскапывать будет… даже не знаю кто…
– Катерина твоя?
– Она не моя, – довольно жёстко оборвал я, и денщик понимающе промолчал.
Освещённое луной кладбище было удивительно красиво. Серебряный свет придавал покосившимся крестам и могильным холмикам какую-то удивительную прозрачную прелесть, словно бы они были сделаны из стекла или хрусталя. Хотелось присесть хоть под той вон печальной берёзой, привалиться спиной к мерцающему стволу и, внимая завораживающему стрекотанию кузнечиков, думать о вечном, бескрайнем и непостижимом…
О промысле Божьем, о перевёрнутом небе, о манящих и ласковых звёздах, да о чём угодно! Кроме, разумеется, двух толстых фигур, деловито дожидающихся нас у дороги, словно два бдительных суслика, вставшие на задние лапки.
Ну вот и прибыли, всем привет!
– Здорóво вечеряли, братцы, – с поклоном поприветствовали нас упыри.
– Родня, мать вашу, – скорбно покачал головой Прохор, но заводиться не стал и никого не тронул.
Я кивнул обоим, пожал руку Шлёме и собрался ещё раз бегло изложить тайную цель нашей миссии, но не успел. Началась псевдоинтеллигентская сцена покаяния…
– Иловайский, ты… ты не сердись, а? Сам не знаю, что на меня нашло, голодный был, наверное. Я же с головой дружу, и чтоб вот так без дела кидаться… Прости!
– Брось, забыто.
– Нет, прости меня! Хочешь, ударь! Бей меня ногами, по лицу со всей…
– Дури, – деловито подсказал Шлёма, и я опять попробовал перевести разговор:
– Ладно, ладно, проехали. Я всё простил…
– Нет, не всё! – в отчаянии взвыл Моня, заливаясь крокодиловыми слезами. – Покуда не простишь меня – землю есть буду!
– Ух ты, – сразу заинтересовался мой денщик. – А ну покажь как?
– Да будет вам ребячиться-то!
Но меня уже никто не слушал, всех перемкнуло. Прохор, на дух не доверяющий нечисти, пластал кладбищенскую землю кинжалом, а бледный от воодушевления упырь старательно запихивал её себе в рот, как сочные куски арбуза. Причём не переставая каяться…
– Ты ж меня… ням!.. другом называл, заступался за меня по-человечески, а не… ням! ням! И я же тебя как распоследняя… чавк!.. прямо в душу!
– Ты ешь-ешь, не разговаривай.
– Прохор!
– А что я, он же подавится?!
– Ещё давай! Умру… нямк! ням! чавк!.. объевшись, пока не простишь, ибо… чавк! Ик?
– Да простил уже! – взвыл я, пытаясь отнять у Мони здоровущий шмат чернозёма с травой и червяками. – Шлёма, помоги мне его унять!
– Его уймёшь, как же… Совесть, она жалости не знает.
– Хватит умничать, дел полно.
Это понимали все, а потому общими усилиями скрутили всё ещё истерично вслипывающего упыря-интеллигента и, надавав ему по щекам, кое-как привели в чувство.
– У нас мало времени. Напоминаю всем боевую задачу – найти могилу (одну-две-три), в которых по вашему опыту (ощущению, наитию, интуиции) лежит что-то более ценное, чем гроб и покойник. Основной упор делаем на поиск драгоценных камней, золота и серебра. Вопросы есть, служивые?
– Никак нет! – старательно отрапортовали упыри и прыснули в разные стороны. Я покосился на Прохора, тот пожал плечами, что ж теперь делать, пущай рыщут.
83 
