45 
— Тем более, значит, нечего терять… — уже гораздо тише огрызнулась Ева. Я опустил руки и повернулся к плите, говорить больше было не о чем. Оправдываться — значит уже наполовину признать себя виновным. Я взял сковороду, плеснул подсолнечного масла, достал из холодильника четыре куриных яйца, молоко и остатки колбасы. Если почти готовый омлет присыпать сверху тёртым сыром, получится совсем хорошо. За моей спиной тихо плакала рыжеволосая охотница…
Мы вышли из подъезда в указанное Храпом время, минута в минуту. День был солнечный, Сабрина закуталась, как могла, и шла под моим зонтом. Ева уверенно шагала рядом, не отставая ни на сантиметр, молчаливая до невозможности. Честное слово, после того как девица отревелась, мы вообще не слышали от неё ни звука — каменное молчание!
Наш мент-оборотень хладнокровно ожидал на углу, сидя за рулем помятых голубых «жигулей». Думаю, до новой атаки Гончих мы всё-таки успеем поговорить…
— Хм… и она тут, — понимающе хмыкнул мой друг, когда мы трое сели к нему в машину, я на переднее сиденье, девушки на заднее.
— Поехали, покатаемся. — Машина недовольно заворчала, но, зная нрав хозяина, смирилась, покорно вывозя всю нашу компанию в сторону Кубанского моста.
— Дорога на кладбище. Кто-то проголодался? — невинно спросила Сабрина.
Оборотень скосил глаза в явном недоумении. Я вздохнул и признался:
— Она просто учится шутить. Бегемот дал мне почитать «Пластилин колец», вот оттуда и нахваталась…
— Чего именно?
— Этого самого! — с многозначительным нажимом пояснил я.
Двухметровый Храп покраснел, как мальчишка.
— Ах, этого… Колечки, книжечки, штучки всякие, а пластилин-то зачем? Куда его… ну ладно — я в чужие постели не лезу… вам видней!
В последнее время меня практически все понимают неправильно. Наверное, что-то с дикцией или интонацией.
— Дэн, сверху пришло указание о содействии Гончим. Те слухи насчёт неких соглашений, якобы имевших место в среде вампиров и охотников, полностью подтвердились. Ты должен исчезнуть… на неопределённое время.
— А она?
— Дьявол! Не надо так со мной разговаривать! Я — оборотень и вмешиваюсь в эти игры лишь потому, что не хочу видеть город залитым кровью. Да, ты прав… ты во всём прав, но кому от этого легче?!
— Завтра кто-то может подписать соглашение и на оборотней, — раздумчиво заметил я. Волосатые пальцы Храпа едва не смяли «баранку» автомобиля.
— Вот и будем думать об этом завтра, сегодня речь о тебе! Пока между отстрелом и резнёй стоишь ты… Не я, а ты!
— Хочешь ещё что-то добавить?
— Нет! — Он скрипнул зубами. — Я и так наговорил больше, чем надо, и, кажется, кое-кто уже обратил на это внимание.
Храп резко свернул с трассы, пролетел на красный свет и раздражённо скривил подбородок:
— Вон, встали на перекрёстке… Бдят, чтоб их!
— Нас преследуют? — попробовал удивиться я. — Если ты имеешь в виду чёрную «волгу» с заляпанными номерами, то она «ведёт» нас едва ли не от подъезда. Мне казалось, что это твои сопровождающие, нет?
Ева не удержалась и, вывернув шею, посмотрела в сторону перекрёстка. По тому, как радостно вспыхнули её глаза, стало ясно: она знает этих людей. Спрашивать бессмысленно, всё равно соврёт, да и мы вроде как под охраной милиции. Чёрная «волга» медленно развернулась и, набирая скорость, пошла на таран. Похоже, те, кто там внутри, могут позволить себе наплевать на милицейские погоны. Храп дёрнулся, матюкнулся и едва успел вывести «жигули» из-под удара…
* * *
Дальнейшее напоминало американский боевик с поправкой на нашу российскую действительность. То есть ни одного постового ГАИ, все случайные свидетели разбегаются в стороны, а восхищённые мальчишки орут так, словно тут кино снимается. Храп повёл машину вдоль нового кладбища, Гончие рванули следом. Если бы мы могли остановиться и принять честный бой — четверо на четверо, я бы гроша не дал за жизнь этих идиотов. Даже одна Сабрина, несмотря на то что её плечо ещё ноет в хорошую погоду, в несколько минут управилась бы со всем экипажем. Такое детское количество молодых здоровых парней она просто порвёт. Оборотень способен законсервировать их всех в их же тачке… Но те, кто упорно долбил нас сзади, понимали своё преимущество.
Если бы тяжёлой райкомовской «волге», на хорошей скорости удалось въехать в бок «жигулёнку», нас хоронили бы скопом, одной неэстетичной лепёшкой… Поэтому их водитель старательно пытался обойти нас и примеривался для решающего удара. С каждым пинком по багажнику бедной машины милые дамы дружно подпрыгивали и визжали — им это нравилось. Я же, в свою очередь, чисто по-мужски оценивал, как виртуозно мой друг уходит от погони.
45 
