очень нудно 
98 
– Мой дорогой сын, а кто докажет, что брак был осуществлен? Разве у них есть ребенок?
– Это довольно странное супружество, отец, но брак действительно состоялся.
– А кто сможет в этом поклясться?
– Сфорца. Он не захочет, чтобы вопрос о его половом бессилии обсуждался всем светом.
– Но Лукреция скажет то, что захотим мы.
– Сфорца будет протестовать, яростно протестовать.
– Мы столь же яростно заявим свои протесты.
– А вот это решение! Отец, вы – настоящий гений.
– Благодарю, сынок. Теперь ты понимаешь, что я на самом деле пекусь о семье, знаю, как устраивать дела на пользу своим детям?
– Вы многое сделали для Джованни, – мрачно ответил Чезаре, – теперь я вижу, что вы стараетесь сделать как можно больше и для Лукреции.
Александр любовно похлопал сына по плечу:
– А сейчас пошли-ка за нашей малышкой. Давай расскажем, какой сюрприз мы ей приготовили.
Лукреция перепугалась не на шутку, но поскольку она уже стала старше и опытнее, она научилась, подобно остальным Борджа, скрывать свои истинные чувства, и потому ничем не выдала охватившего ее страха.
– Дорогая моя, – произнес Папа, нежно обнимая дочь. – Мы с Чезаре не могли удержаться и спешим сообщить тебе радостную весть: скоро ты освободишься от Сфорца.
– Каким же образом, отец?
– Ты с ним разведешься. Мы разводов не одобряем, но бывают случаи, когда это необходимо. Так что мы воспользуемся разводом, чтобы освободить тебя от Сфорца.
Она почувствовала, как ее захлестывает волна радости: они оставили свои смертоубийственные планы, я, Лукреция, спасла Джованни!
Чезаре и Папа заметили, с каким облегчением она вздохнула, и понимающе переглянулись. Да, их дорогая Лукреция будет теперь навеки им благодарна!
– К сожалению, – продолжал Папа, – церковь настроена против разводов, и моим кардиналам потребуются достаточно веские причины.
– Все было бы просто, – добавил Чезаре, – если бы ваш брак не был осуществлен.
Лукреция быстро ответила:
– Но он был осуществлен!
– Нет, дитя мое, он не состоялся, – возразил Александр.
– Отец, но мы множество раз делили с Джованни ложе!
– Делили ложе? Ну и что? Это еще ничего не означает. Дорогое мое дитя, ты ещё так невинна, ты многого не понимаешь. Брак не был осуществлен.
– Но, отец, я клянусь, что был!
На лице Папы появилось озабоченное выражение, и он огляделся вокруг.
– Не волнуйтесь, отец, – прошептал Чезаре. – Моих приказов ослушаться не смеет никто, а я приказал всем удалиться.
– Детка, – и Папа потрепал Лукрецию по щеке, – осуществление брака – это не то, что ты думаешь, – он повернулся к Чезаре: – Они могут настаивать на врачебном осмотре. Ты же знаешь наших кардиналов – полны подозрений и предубеждений.
– Отец, уверяю вас, что я…
– Не бойся, милая, – прошептал Папа. – Такие осмотры – вещь нередкая. Все очень просто: девственница, скромница, сама невинность… Ну, ты понимаешь. Тебе самой не придется через это проходить: найдем подходящую девственницу, она накинет вуаль – из скромности, естественно, – и все будет в порядке. Все, что потребуется от тебя, – это принести клятву перед законниками и кардиналами.
– Отец, я не могу принести такую клятву. Папа улыбнулся:
– Ты слишком пуглива, детка. Порою нам всем приходится отступать от истины, если не ради самих себя, то ради счастья наших близких.
Она была в шоке. Она смотрела в лица этих двух мужчин, которых любила больше всех на свете и знала: что бы ни сулило ей будущее, она все равно будет любить их, потому что они значат для нее на этом свете все, потому что она связана с ними узами, которые даже не полностью поддаются ее пониманию. Она принадлежала им так же, как они полностью принадлежали ей, их соединяло чувство гораздо более сильное, чем все остальные знакомые ей чувства, – и все же она видела перед собой лица разрушителей, бесстыжих лжецов, убийц.
И она больше не могла оставаться в их обществе ни минуты.
– Отец, – взмолилась она, – позвольте мне уйти. Я должна все сама хорошенько обдумать.
Отец и брат нежно ее расцеловали, и она ушла. А они остались – план требовал тщательной разработки, следовало исключить всяческое противодействие.
Что касается Лукреции, то с ее стороны никаких осложнений они не ожидали.
Она не могла подписать этот ужасный документ. Ложь, наглая ложь!
Отец и Чезаре уговаривали ее наперебой: она должна отбросить всякую щепетильность, ей следует помнить, что поставлено на карту. К Чезаре и Папе присоединился и братец Джованни: просто отвратительно, ужасно, что Лукреция Борджа замужем за таким ничтожеством, как Джованни Сфорца! Естественно, что семья хочет ей помочь! Ну и дура же она, если колеблется. Чего стоит просто подписать бумагу?
98 
