Глава первая

Новогодний вечер. Фонтанный Дом. К автору, вместо того, кого ждали, приходят тени из тринадцатого года под видом ряженых. Белый зеркальный зал. Лирическое отступление – «Гость из Будущего». Маскарад. Поэт. Призрак.

• Я зажгла заветные свечи,
•      Чтобы этот светился вечер,
•           И с тобою, ко мне не пришедшим,
•                Сорок первый встречаю год.
•                         Но...
• Господняя сила с нами!
•      В хрустале утонуло пламя,
•           «И вино, как отрава, жжет»^[78].
• Это всплески жесткой беседы,
•      Когда все воскресают бреды,
•           А часы все еще не бьют...
• Нету меры моей тревоге,
•      Я сама, как тень на пороге,
•           Стерегу последний уют.
• И я слышу звонок протяжный,
•      И я чувствую холод влажный,
•           Каменею, стыну, горю...
• И, как будто припомнив что-то,
•      Повернувшись вполоборота,
•           Тихим голосом говорю:
• «Вы ошиблись: Венеция дожей —
•      Это рядом... Но маски в прихожей
•           И плащи, и жезлы, и венцы
• Вам сегодня придется оставить.
•      Вас я вздумала нынче прославить,
•           Новогодние сорванцы!»
• Этот Фаустом, тот Дон Жуаном,
•      Дапертутто ^{4} , Иоканааном ^{5} ,

•            Самый скромный – северным Гланом,
•                Иль убийцею Дорианом,
•                     И все шепчут своим дианам
•                          Твердо выученный урок.
• А для них расступились стены,
•      Вспыхнул свет, завыли сирены,
•           И, как купол, вспух потолок.
• Я не то что боюсь огласки...
•      Что мне Гамлетовы подвязки,
•           Что мне вихрь Саломеиной пляски,
•                Что мне поступь Железной Маски,
•                     Я еще пожелезней тех...
• И чья очередь испугаться,
•      Отшатнуться, отпрянуть, сдаться
•           И замаливать давний грех?
•                Ясно все:
• Не ко мне, так к кому же?^[79]
•      Не для них здесь готовился ужин,
•           И не им со мной по пути.
• Хвост запрятал под фалды фрака...
•      Как он хром и изящен...
•                                              Однако
•           Я надеюсь, Владыку Мрака
•                Вы не смели сюда ввести?
• Маска это, череп, лицо ли —
•      Выражение злобной боли,
•           Что лишь Гойя смел передать.
• Общий баловень и насмешник,
•      Перед ним самый смрадный грешник —
•           Воплощенная благодать...
• Веселиться – так веселиться,

•      Только как же могло случиться,
•           Что одна я из них жива?
• Завтра утро меня разбудит,
•      И никто меня не осудит,
•           И в лицо мне смеяться будет
•                Заоконная синева.
• Но мне страшно: войду сама я,
•      Кружевную шаль не снимая,
•           Улыбнусь всем и замолчу.

• «Перед ним самый смрадный грешник —
• Воплощенная благодать. <...>

Что уж говорить об отношении к Кузмину казенных литературоведов и средней руки эстетов (какая разница – топорные поделки соцреализма или экзотическое имя Черубины де Габриак заставляет их отмахнуться от подлинного искусства), если даже Ахматова, склонная, по ее собственному признанию, писать на чужих черновиках, полуприсвоившая в «Поэме без героя» новаторскую интонацию, строфику и чуть ли не содержание кузминского «Второго удара» («Кони бьются, храпят в испуге, / Синей лентой обвиты дуги, / Волки, снег, бубенцы, пальба!»), не нашла менее страшных слов для того, чтобы помянуть одного из крупнейших поэтов века, кстати сказать, написавшего предисловие к первой книге ее стихов. Даже вообразив себе любую крайнюю степень бытового ужаса во взаимоотношениях этих людей, невозможно, мне кажется, извинить художника, сводящего поэтическое в одну плоскость со «светским» и изображающего литературно-художественный мир 1913 года как театр марионеток и бал теней».

---

78

• Отчего мои пальцы словно в крови
• И вино, как отрава, жжет?

(«Новогодняя баллада», 1923). – Прим. Анны Ахматовой

79

Три «к» выражают замешательство автора. – Прим. Анны Ахматовой

---

  98