Последние отзывы

  158  

Нынешние школьные отношения характеризуются неполным (иногда условным) принятием ребенка. Ученику постоянно ставятся условия: «Я буду тебя уважать, если ты…», «Я буду с тобой дружить, но ты должен…» В результате у него формируются нереалистические взгляды на себя и окружающих людей. В подсознании «сидит» мысль, что он не может быть принят по каким–то причинам. А причины в большинстве – самые пустяковые, но у ребенка уже сформировался низкий уровень самооценки, комплекс непринятия себя – ужасное следствие непринятия его другими. Психологи и врачи утверждают, что это ведет к невротическим состояниям, вселяет неуверенность, рождает чувство безысходности. Непринятый ребенок сегодня – это отвергнутый взрослый завтра, человек, которому недостает любви и сочувствия, который ходит с ощущением постоянной готовности быть всегда виноватым. Человек агрессивный и жестокий.

В основе принятия ребенка – любовь. Если это христианское чувство неведомо душе воспитателя, то какие бы профессиональные усилия он ни прилагал, принять нервного, капризного, трудного ребенка он не сможет. Говорят – любовь педагога должна быть умеренной и разумной. Но никто не знает, где пределы этих критериев. Одно известно – любящий ребенка всегда воспитывает лучше, ибо действует не только умом, но и сердцем.

Путь любви к ученику лежит через справедливость. Ничего так тонко не чувствуют дети, как фальшь, и ничего не воспринимают так естественно, как справедливость. «Он несправедлив ко мне» – самый болезненный укор воспитателю. Невозможно требовать от воспитателя, чтобы он был интеллектуально и нравственно совершенным, но справедливым он должен быть непременно.

Если требование к ребенку несправедливо, завышено или занижено, если его постоянно осуждают, в нем неизбежно вызревает протест. Формируется боязнь сделать что–то не так, неудовлетворение собой. Все это сковывает активность ребенка, центрирует его внимание на ошибках, переживаниях, неудачах, оскорблениях. Ребенок хочет, чтобы с ним обходились серьезно и уважительно. Принятие основывается на требовательности и принципиальности, но это идет на пользу только на фоне положительного отношения, желания помочь.

Полное и безусловное принятие помогает ослабить, а потом и вовсе снять детскую тревожность, способствует самоутверждению воспитанника, предоставляет ему свободу для саморегуляции.

Естественно, что взгляды воспитанника и воспитателя на одни и те же события различны, причина тому – огромная разница в возрасте и опыте. Поэтому воспитатель должен терпеливо объяснять, чем вызвано то или иное действие, почему нужно поступать именно так, а не иначе. Тогда воспитанник поймет, что требование – не прихоть, а жизненная необходимость. Равность позиций предполагает, что оба осознают необходимость того или иного поведения. Ребенок лучше понимает сущность предстоящей деятельности, формулирует ее словами, а затем и действует в правильном направлении, педагог видит результаты своих усилий.

Должен ли он показывать, что любит и принимает ребенка? Не стоит ли ему опасаться, что дети «сядут на голову»? Панибратство, неуважение к старшему как раз и возникают при отсутствии искренней любви и уважения. Значит, где–то затаилась фальшь. Любящий воспитатель, как мать и отец, может даже прибегнуть к дружеской трепке. Это только усилит обоюдную привязанность. Отнеситесь с пониманием к этому замечанию. Если ребенок уверен, что его любят, то отцовский ремешок или острастка приятеля–педагога ему не повредят.

Следует еще раз предостеречь будущих воспитателей от иллюзий, что все образуется само собой, без усилий: дети станут лучше, и наладятся и отношения с ними. Меняются группы, классы, дети, родители, условия, теории, администрации, ситуация в стране – все в этом мире переменчиво. А поэтому время от времени проводите саморефлексию, спрашивайте себя:

…

Каким видят меня мои воспитанники?

Чувствуют ли они мою любовь?

Верят ли они мне?

Думают ли они, что я их понимаю?

Есть ли у них основания считать меня своим другом?

Справедлив ли я?

Нравится ли им, как я с ними общаюсь?

Хотел бы я, чтобы они разговаривали со мной, как я с ними?

Хотел бы я, чтобы меня так воспитывали, как я их?

Каких тем я избегаю в разговоре с ними? Почему?

Чувствуют ли они себя понятыми, принятыми?

  158