21 
* * *
- Ты – отступник: за остров зеленый
- Отдал, отдал родную страну,
- Наши песни, и наши иконы,
- И над озером тихим сосну.
- Для чего ты, лихой ярославец,
- Коль еще не лишился ума,
- Загляделся на рыжих красавиц
- И на пышные эти дома?
- Так теперь и кощунствуй, и чванься,
- Православную душу губи,
- В королевской столице останься
- И свободу свою полюби.
- Для чего ж ты приходишь и стонешь
- Под высоким окошком моим?
- Знаешь сам, ты и в море не тонешь,
- И в смертельном бою невредим.
- Да, не страшны ни море, ни битвы
- Тем, кто сам потерял благодать.
- Оттого-то во время молитвы
- Попросил ты тебя поминать.
Июль 1917, Слепнево
* * *
- Просыпаться на рассвете
- Оттого, что радость душит,
- И глядеть в окно каюты
- На зеленую волну,
- Иль на палубе в ненастье,
- В мех закутавшись пушистый,
- Слушать, как стучит машина,
- И не думать ни о чем,
- Но, предчувствуя свиданье
- С тем, кто стал моей звездою,
- От соленых брызг и ветра
- С каждым часом молодеть.
Июль 1917, Слепнево
* * *
- Это просто, это ясно,
- Это всякому понятно,
- Ты меня совсем не любишь,
- Не полюбишь никогда.
- Для чего же так тянуться
- Мне к чужому человеку,
- Для чего же каждый вечер
- Мне молиться за тебя?
- Для чего же, бросив друга
- И кудрявого ребенка,
- Бросив город мой любимый
- И родную сторону,
- Черной нищенкой скитаюсь
- По столице иноземной?
- О, как весело мне думать,
- Что тебя увижу я!
Лето 1917, Слепнево
* * *
- Течет река неспешно по долине,
- Многооконный на пригорке дом.
- А мы живем, как при Екатерине:
- Молебны служим, урожая ждем.
- Перенеся двухдневную разлуку,
- К нам едет гость вдоль нивы золотой,
- Целует бабушке в гостиной руку
- И губы мне на лестнице крутой.
Лето 1917, Слепнево
* * *
- Когда в тоске самоубийства
- Народ гостей немецких ждал,
- И дух суровый византийства
- От русской церкви отлетал,
- Когда приневская столица,
- Забыв величие свое,
- Как опьяневшая блудница,
- Не знала, кто берет ее, —
- Мне голос был. Он звал утешно,
- Он говорил: «Иди сюда,
- Оставь свой край глухой и грешный,
- Оставь Россию навсегда.
- Я кровь от рук твоих отмою,
- Из сердца выну черный стыд,
- Я новым именем покрою
- Боль поражений и обид».
- Но равнодушно и спокойно
- Руками я замкнула слух,
- Чтоб этой речью недостойной
- Не осквернился скорбный дух.
Осень 1917, Петербург
* * *
- Ты всегда таинственный и новый,
- Я тебе послушней с каждым днем.
- Но любовь твоя, о друг суровый,
- Испытание железом и огнем.
- Запрещаешь петь и улыбаться,
- А молиться запретил давно.
- Только б мне с тобою не расстаться,
- Остальное все равно!
- Так, земле и небесам чужая,
- Я живу и больше не пою,
- Словно ты у ада и у рая
- Отнял душу вольную мою.
Декабрь 1917
* * *
- И вот одна осталась я
- Считать пустые дни.
- О вольные мои друзья,
- О лебеди мои!
- И песней я не скличу вас,
- Слезами не верну.
- Но вечером в печальный час
- В молитве помяну.
- Настигнут смертною стрелой,
- Один из вас упал,
- И черным вороном другой,
- Меня целуя, стал.
- Но так бывает: раз в году,
- Когда растает лед,
- В Екатеринином саду
- Стою у чистых вод
- И слышу плеск широких крыл
- Над гладью голубой.
- Не знаю, кто окно раскрыл
- В темнице гробовой.
1917. Конец года
* * *
- Пленник чужой! Мне чужого не надо,
- Я и своих-то устала считать.
- Так отчего же такая отрада
- Эти вишневые видеть уста?
- Пусть он меня и хулит и бесславит,
- Слышу в словах его сдавленный стон.
- Нет, он меня никогда не заставит
- Думать, что страстно в другую влюблен.
- И никогда не поверю, что можно
- После небесной и тайной любви
- Снова смеяться и плакать тревожно,
- И проклинать поцелуи мои.
1917
* * *
- Веет ветер лебединый,
- Небо синее в крови.
- Наступают годовщины
- Первых дней твоей любви.
- Ты мои разрушил чары,
- Годы плыли, как вода.
- Отчего же ты не старый,
- А такой, как был тогда?
- Даже звонче голос нежный,
- Только времени крыло
- Осенило славой снежной
- Безмятежное чело.
1922
21 
