11 
Царское Село
* * *
Приятели Николая Степановича, даже те, кому его выбор показался неудачным, все-таки признавали, что у юной мадам Гумилевой необычная внешность («походила на египетскую плясунью») и удивительное «гибкое змеиное тело». Да она и сама не упускала случая продемонстрировать сказочную гибкость. В Слепневе Николай Степанович даже поставил для жены цирковой аттракцион: женщина-змея. После этого читалось стихотворение про змею.
* * *
- В комнате моей живет красивая
- Медленная черная змея;
- Как и я, такая же ленивая
- И холодная, как я.
- Вечером слагаю сказки чудные
- На ковре у красного огня,
- А она глазами изумрудными
- Равнодушно смотрит на меня.
- Ночью слышат стонущие жалобы
- Мертвые, немые образа…
- Я иного, верно, пожелала бы,
- Если б не змеиные глаза.
- Только утром снова я, покорная,
- Таю, словно тонкая свеча…
- И тогда сползает лента черная
- С низко обнаженного плеча.
1910
* * *
- Ты поверь, не змеиное острое жало,
- А тоска мою выпила кровь.
- В белом поле я тихою девушкой стала,
- Птичьим голосом кличу любовь.
- И давно мне закрыта дорога иная,
- Мой царевич в высоком кремле.
- Обману ли его, обману ли? – Не знаю!
- Только ложью живу на земле.
- Не забыть, как пришел он со мною проститься.
- Я не плакала: это судьба.
- Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться,
- Но бессильна моя ворожба.
- Оттого ль его сон безмятежен и мирен,
- Что я здесь у закрытых ворот,
- Иль уже светлоокая, нежная Сирин
- Над царевичем песню поет?
<<27 февраля>> 1912
* * *
В. Срезневской
- Жрицами божественной бессмыслицы
- Назвала нас дивная судьба,
- Но я точно знаю – нам зачислятся
- Бденья у позорного столба,
- И свиданье с тем, кто издевается,
- И любовь к тому, кто не позвал…
- Посмотри туда – он начинается,
- Наш кроваво-черный карнавал.
1910-е годы
Царское Село
* * *
Как ни привыкла Анна Андреевна к утратам, смерть Валерии Сергеевны в 1964 г. ее ошеломила:
- . . . .
- Почти не может быть, ведь ты была всегда:
- В тени блаженных лип, в блокаде и в больнице,
- В тюремной камере и там, где злые птицы,
- И травы пышные, и страшная вода.
- О, как менялось все, но ты была всегда,
- И мнится, что души отняли половину,
- Ту, что была с тобой, – в ней знала я причину
- Чего-то главного. И все забыла вдруг…
* * *
По всей вероятности, памяти Валерии Сергеевны Тюльпановой-Срезневской посвящено и горестное четверостишие, затерявшееся в ахматовских бумагах 60-х годов:
- Ты любила меня и жалела,
- Ты меня как никто поняла.
- Так зачем же твой голос и тело
- Смерть до срока у нас отняла?
- И слава лебедью плыла
- Сквозь золотистый дым. —
- А ты, любовь, всегда была
- Отчаяньем моим.
* * *
В 1912 году вышел мой первый сборник стихов – «Вечер». Напечатано было всего триста экземпляров. Критика отнеслась к нему благосклонно…
В марте 1914 года вышла вторая книга – «Четки». Жизни ей было отпущено примерно шесть недель. В начале мая петербургский сезон начинал замирать, все понемногу разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а Петроград, из XIX века сразу попали в ХХ, все стало иным, начиная с облика города. Казалось, маленькая книга любовной лирики начинающего автора должна была потонуть в мировых событиях. Время распорядилось иначе.
Анна Ахматова. «Коротко о себе»
Как уже упоминалось, Гумилев уехал в Абиссинию в сентябре 1910-го, а вернулся только в марте 1911 года. Первый свой замужний Новый год Анна встречала «соломенной вдовушкой». Впрочем, молодую свою «полуброшенность» Ахматова вспоминала с удовольствием: она обязана была ей «Вечером», на котором в 1958 г. как бы сделала такую надпись:
- Он не траурный, он не мрачный,
- Он почти как сквозной дымок,
- Полуброшенной новобрачной
- Черно-белый легкий венок.
- А под ним тот профиль горбатый.
- И парижской челки атлас.
- И зеленый, продолговатый,
- Очень зорко видящий глаз.
У этого стихотворения несколько названий: рисунок на книге стихов, рисунок на книге «Вечер», портрет автора в молодости; Анна Андреевна, видимо, долго искала подходящее имя для своего автопортрета в зеркале, пока не остановилась на самом нейтральном – «Рисунок на книге стихов».
11 
