27 
Царское Село
* * *
- Приду туда, и отлетит томленье.
- Мне ранние приятны холода.
- Таинственные, темные селенья —
- Хранилища молитвы и труда.
- Спокойной и уверенной любови
- Не превозмочь мне к этой стороне:
- Ведь капелька новогородской крови[16]
- Во мне – как льдинка в пенистом вине.
- И этого никак нельзя поправить,
- Не растопил ее великий зной,
- И что бы я ни начинала славить —
- Ты, тихая, сияешь предо мной.
16 ноября 1916
Севастополь
* * *
- Буду черные грядки холить,
- Ключевой водой поливать;
- Полевые цветы на воле,
- Их н надо трогать и рвать.
- Пусть их больше, чем звезд зажженных
- В сентябрьских небесах —
- Для детей, для бродяг, для влюбленных
- Вырастают цветы на полях.
- А мои – для святой Софии
- В тот единственный светлый день,
- Когда возгласы литургии
- Возлетят под дивную сень.
- И, как волны приносят на сушу
- То, что сами на смерть обрекли,
- Принесу покаянную душу
- И цветы из Русской земли.
Лето 1916
Слепнево
* * *
Слепнево для меня как арка в архитектуре… сначала маленькая, потом все больше и больше и наконец – полная свобода.
Анна Ахматова. Из «Записных книжек»
Ни в Слепневе, ни в Царском Селе, хотя и там у Анны Ивановны Гумилевой были и цветочные клумбы, и черные грядки, Анну Андреевну к земляным работам не подпускали; цветами и овощами занималась сама хозяйка. Клочок земли у Ахматовой появился только в 1955 году, когда Ленинградский литфонд выделил ей дачу в поселке Комарово. И хотя сил после обширного инфаркта не было, она все-таки осуществила давнюю мечту о пусть маленьком, но своем саде и своих цветах. Она любила дарить их.
* * *
Акума, спасибо за лилию. Она такая красивая, мне очень приятно было ехать с ней. …Дома лилия распустилась в целый куст – сияющий, огненный и до сих пор украшает стол.
Ирина Пунина – Ахматовой
Из Ленинграда в Комарово.
Лето 1963 г.
* * *
1959 г. Декабрь
…Всем известно, что есть люди, которые чувствуют весну с Рождества. Сегодня мне кажется, я почувствовала ее, хотя еще не было зимы. С этим связано так много чудесного и радостного, что я боюсь все испортить, сказав кому-нибудь об этом. А еще мне кажется, что я как-то связана с моей корейской розой, с демонской гортензией и всей тихой черной жизнью корней. Холодно ли им сейчас? Довольно ли снега? Смотрит ли на них луна? Все это кровно меня касается, и я даже во сне не забываю о них.
Анна Ахматова. Из «Записных книжек»
* * *
М. Лозинскому[17]
- Они летят, они еще в дороге,
- Слова освобожденья и любви,
- А я уже в предпесенной тревоге,
- И холоднее льда уста мои.
- Но скоро там, где дикие березы,
- Прильнувши к окнам, сухо шелестят, —
- Венцом червонным заплетутся розы
- И голоса незримых прозвучат.
- А дальше – свет невыносимо щедрый,
- Как красное горячее вино…
- Уже душистым, раскаленным ветром
- Сознание мое опалено.
22 мая 1916
Слепнево
ОТРЫВОК
- . . . .
- О Боже, за себя я все могу простить,
- Но лучше б ястребом ягненка мне когтить
- Или змеей уснувших жалить в поле,
- Чем человеком быть и видеть поневоле,
- Что люди делают, и сквозь тлетворный срам
- Не сметь поднять глаза к высоким небесам.
1916<<?>>
* * *
- О нет, я не тебя любила,
- Палима сладостным огнем,
- Так объясни, какая сила
- В печальном имени твоем.
- Передо мною на колени
- Ты стал, как будто ждал венца,
- И смертные коснулись тени
- Спокойно-юного лица.
- И ты ушел. Не за победой,
- За смертью. Ночи глубоки!
- О, ангел мой, не знай, не ведай
- Моей теперешней тоски.
- Но если белым солнцем рая
- В лесу осветится тропа,
- Но если птица полевая
- Взлетит с колючего снопа,
- Я знаю: это ты, убитый,
- Мне хочешь рассказать о том,
- И снова вижу холм изрытый
- Над окровавленным Днестром.
- Забуду дни любви и славы,
- Забуду молодость мою,
- Душа темна, пути лукавы, —
- Но образ твой, твой подвиг правый
- До часа смерти сохраню.
19 июля 1917
Слепнево
16
В 1916-м Анна Ивановна Гумилева, продав дом в Царском Селе, осталась зимовать вместе с внуком в Слепневе. Ахматова, оказавшись без крыши над головой, уехала к родственникам в Севастополь. На этот раз любимый с детства юг не принес ей ни уюта, ни покоя. Она там смертно тосковала по скудной северной России, по ее «таинственным, темным селениям».
17
Михаил Леонидович Лозинский – поэт, переводчик, давний и верный друг Гумилева и Анны Андреевны, а также редактор многих ее сборников. С весны 1916 года, когда Ахматова начала не торопясь складывать свою третью книгу – «Белую стаю», она постоянно переписывалась с Лозинским.
27 
