21 
Диана осторожно расправила плечи. Ей показалось, что так она будет выглядеть более независимо и уверенно. Взгляд Джека остановился на округлившихся под тонким платьем полушариях ее грудей.
– Скажи-ка, – сказал Джек, приподнимая согнутым пальцем подбородок Дианы так, чтобы заставить ее смотреть себе в глаза. – У тебя были еще мужчины, кроме меня?
– Не твое дело, – огрызнулась Диана, отворачиваясь.
– Не мое, – согласился Джек, – но твой ответ может сделать расплату более приятной.
– Какую еще расплату? – нахмурилась Диана.
– Ты же хочешь кое-что узнать от меня. Ради этого ты готова на все. Если я сейчас уйду, то ты, без сомнения, будешь снова преследовать меня. И одному богу известно, что придет тебе в голову в следующий раз. Благоразумие подсказывает мне, что с этим делом лучше всего покончить сразу. Однако встает вопрос об оплате. Нельзя же получить все, не отдав ничего! А мои услуги стоят недешево, и тебе это известно.
– Вот как?
– Да, именно так. Что ты можешь предложить мне в обмен на имя покупателя?
– Деньги, – поспешно ответила Диана. Может быть, даже слишком поспешно.
– Деньги меня не интересуют. Но у тебя есть кое-что получше, чем деньги.
– Что именно?
Он медленно окинул Диану с ног до головы оценивающим взглядом.
– Действительно, чем именно ты могла бы оплатить мои услуги? Не догадываешься? Мне время дорого.
– На то, что я хочу узнать, уйдет всего две минуты твоего времени.
– Два года и две минуты, – поправил он.
– Два года – не по моей вине, – возразила Диана.
– Я – резкий человек, Диана, – сказал Джек, – и не стесняюсь признаться в этом. Я горю желанием отплатить тебе и твоей семье за все, что вы сделали с моей семьей. Я намерен отплатить вам сполна. Ну так чем ты можешь расплатиться со мною? А, крошка?
Он снова взял Диану за подбородок.
– Ты что, с ума сошел? – гневно спросила она;
– Прелестно звучит, – усмехнулся Джек, – особенно из уст похитительницы. Давай говорить начистоту. Да, когда-то мы с тобой любили друг друга, но жизнь сложилась так, что теперь мы стали врагами. Мы не верим друг другу – и правильно делаем, кстати сказать. Разжалобить меня тебе не удастся. Заставить доверять тебе – тем более. Я согласен назвать тебе имя и не буду об этом жалеть, даже если тебе удастся после этого найти эти знаменитые сокровища Клеопатры, будь они трижды прокляты. Да, я скажу тебе то, что ты хочешь. Но у меня есть одно условие. В обмен на это я хочу получить от тебя то, чем ты не делилась, кроме меня, ни с одним мужчиной.
4
Диане потребовалось время, чтобы до конца осознать то, что сказал ей Джек.
– Ты сошел с ума! – вновь выкрикнула она наконец, не найдя других слов.
– Сошел с ума? Ну и что.
– Знай, я никогда не соглашусь на эту...
– Мерзость? – иронично закончил за нее Джек. – Знаю, ты не пошла бы на это, не будь у тебя на то веской причины. Такой, как сейчас, например. Ведь для тебя это единственная возможность узнать то, без чего ты жить не можешь. Очень интересно: как сильно ты желаешь узнать имя моего покупателя и как далеко готова зайти для того, чтобы выудить его у меня. Не согласна на мерзость? Тогда пошли прощальный поцелуй своим планам. Поставь крест на том, ради чего положил жизнь твой отец. Теперь на нем навеки останется клеймо неудачника. Вот так-то, Диана.
– Я не соглашусь никогда.
– Ты уверена?
Диана слепо уставилась на шрам, ветвящийся по обнаженной груди Джека.
– Будь ты проклят! – крикнула она, задыхаясь от ярости. – Будь ты проклят, дьявол!
Джек притянул ее к себе и прикоснулся губами к обнаженному плечу Дианы. Она вздрогнула от этого прикосновения словно от электрического удара.
– Так, значит, ты не только вор, но еще и насильник?
– О нет, Диана. Я не собираюсь насиловать тебя. И не стану обращаться с тобой как с дешевой шлюхой. Я хочу соблазнить тебя, свести с ума прикосновениями пальцев, поцелуями, своим языком, наконец. Я хочу, чтобы ты умирала от желания. Хочу, чтобы сама просила, умоляла меня взять тебя.
Диана хотела отвернуться, но Джек удержал ее плечи в своих стальных ладонях.
– Я хочу, чтобы ты узнала, что такое страдание, Диана, – сказал он. – Страдание, не оставлявшее меня ни на минуту все семьсот тридцать ночей, которые я провел в тюремной камере. Я сходил тогда с ума от желания обладать тобою. Не знаю, как мне удалось не спятить. Я хотел тебя так, что это желание позволяло мне выдерживать самые страшные побои – я просто не замечал их, поглощенный мечтами о тебе. Сердечная боль была куда сильней и страшней, чем та боль, которую мне приходилось терпеть от моих тюремщиков. Так вот, я хочу, чтобы и ты узнала, что же это такое – желание, столь сильное и страстное, что за его утоление ничего не стоит продать душу дьяволу – на месте и без раздумий.
21 
