очень нудно 
66 
Ожидая смены караула, Диана заставляла себя забыть обо всем, что ей пришлось слышать об Али Паше, о его жестокости и коварстве. Этого человека боялись все, кто его знал. Его боялся даже детектив Реардон, сказавший однажды Диане: «Об этом человеке я не рискну говорить плохо даже со своим братом, и не хотел бы я оказаться в его руках».
«А Шейла именно в его руках», – с содроганием подумала тогда Диана. Конечно, риск очень велик, но он оправдан, поскольку на кон поставлена жизнь Шейлы, ее матери.
Наконец послышался шум шагов: перед дверями дворца проводилась смена караула. Янычары вели себя шумно, вольно – чувствовалось, что они отдыхают, пока их господин находится в отлучке. Диана невольно вспомнила, как эти стражники вели себя, когда увидели перед собой Флосси.
Янычары повернулись спиной к дороге и о чем-то заговорили, оживленно размахивая руками. Диана осторожно выбралась из своего укрытия и проскользнула через ворота.
Подкравшись ближе к дому, она увидела у себя над головой темный контур того самого окна, в которое они с Джеком залезли в ту памятную ночь.
Вытащила из сумки заранее приготовленную веревку с петлей на конце – узел помог ей завязать мистер Реардон. Попыталась закинуть веревку на крышу, но руки у нее были слабее, чем у Джека, и веревка, негромко ударившись о крышу, упала вниз, к ее ногам. Диана повторила бросок. На этот раз она стиснула зубы и бросила веревку изо всех сил обеими руками. Веревка зацепилась за трубу. Диана пропустила через петлю свободный конец и затянула узел. Облегченно вздохнув, она крепко схватилась за веревку, поставила ногу на стену и медленно стала подниматься. И в этот миг чьи-то сильные руки схватили ее сзади.
Диана невольно вскрикнула, но чья-то рука закрыла ей рот, и Диана почувствовала, что ее оттаскивают от стены.
Она пришла в ужас. Она билась, извивалась всем телом, пытаясь освободиться. Она дралась словно дикая кошка, чувствуя при этом, что сердце уходит в пятки.
«Не хотел бы я очутиться в руках этого человека», – невольно вспомнились ей слова мистера Реардона.
Все усилия Дианы были тщетны. Она только теряла силы, задыхаясь в сильных мужских руках. Тот, кто схватил ее, дышал у нее за спиной – тяжело и громко. Еще секунда – и Диана потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, то оказалось, что находится она не в доме Али Паши, чего Диана боялась больше всего на свете, а в закрытом экипаже. Рядом с ней сидел человек. Диана чуть не падала на него каждый раз, когда экипаж подбрасывало на брусчатке. Внутри было темно. Диана не могла понять, в чьих руках она оказалась на этот раз – в руках врага или в руках друга.
Куда ее везут? Может быть, в какое-то укрытие, где ее спрячут до возвращения в Англию Али Паши? Но тогда почему ее не оставили в его дворце – ведь надежнее места просто нет, на него не распространяются законы Британской империи. Или ее ждет что-то более ужасное? Убьют и утопят тело в Темзе, например. С Али Паши и его головорезов станется. Неужели тот, кто сидит рядом с нею, – ее убийца?
Убийца. Это слово привело Диану в ужас. Она решила подороже продать свою жизнь и на следующем повороте сильно ударила кулаком в темноту, целясь в лицо сидевшего рядом похитителя. Тот ахнул от неожиданности, и Диана приготовилась было выскочить на полном ходу из экипажа, но в этот миг свет уличного фонаря осветил лицо человека, которого Диана считала своим убийцей, и она замерла от неожиданности. Это был... Джек.
«Как он мог оказаться в Лондоне? – мелькнуло в голове у Дианы. – Он же должен быть в Каире! «
Она ничего не могла понять. Она просто остолбенела, держась рукой за дверцу экипажа и не веря своим глазам. Джек сидел спокойно, сложив руки на груди, словно выжидая, что же она будет делать дальше.
– Мерзавец! – выкрикнула наконец Диана вне себя от ярости.
– Это я – мерзавец? – переспросил Джек. – Но я же только что спас тебя от гибели.
Экипаж снова въехал в тень, и стало темно. Диана не видела лица Джека, но ясно представляла себе его выражение. Он сейчас усмехается – иронично, откровенно, так, как только он умеет это делать.
– Спас меня от гибели! – вновь закричала Диана. – Да ты хоть понимаешь, что ты наделал?
– Понимаю, и очень хорошо. Я не позволил совершить тебе самую непоправимую глупость в твоей жизни. Еще минута – и ты оказалась бы в руках тех, кто сторожит дом изнутри. Поверь, там тебя ожидало бы то, чего ты не пожелала бы никому... даже мне.
66 
