очень нудно 
44 
— Ну, конечно, мыла там не было! Слава Богу, я в прошлый раз взяла влажные салфетки из ресторана! — возмущается вернувшаяся Иветт.
А если ты ошибаешься, Элиз? Если Вор — женщина? Он всегда говорил со мной шепотом. А стеганый лыжный костюм на худенькой и мускулистой спортсменке запросто мог сбить с толку Магали. Так, Веронике Ганс около тридцати лет, то есть примерно столько же, сколько было Соне Овар и Марион Эннекен. Это ее подруги? Но зачем убивать двух молодых женщин с жестокостью, больше присущей убийце-мужчине? Согласна, Психоаналитик, это замечание необъективно. Но плевать я на тебя хотела, ведь ты мне не помогаешь, ведь мне плохо, мне трудно, мне страшно, я сыта этим по горло! По горло! Я хочу стать прежней Элиз! Я так больше не могу!
— Элиз!
Ян.
— Никому не рассказывайте, но я сбежал.
— Какой глупый! — смеется Иветт. — Хотите кофе?
— Спасибо, лучше «Сюз»[2] — отвечает Ян. Судя по всему, он в хорошем настроении. — Знаете, — продолжает он, — я много думал. Никто не мог знать, что Юго пойдет послушать репортаж. Значит, никто не мог предвидеть, что Магали забредет к вам в комнату. Значит, кто-то за ней следил. Кто-то, кто находился в доме, — заканчивает он мрачно.
— О! Но это невозможно! — восклицает Иветт.
Ян рассуждает правильно. Никто не мог знать, что Магали поднимется ко мне в комнату. Значит, убийца был там, готовый действовать в любой момент.
Напрашивается не самый приятный вывод.
— В любом случае, — говорит Иветт, — это не проясняет вопроса о том, что это — несчастный случай или самоубийство.
— Но ведь кто-то должен был дать ей бельевую веревку! — отвечает Ян.
— Вы развели целую историю с этой веревкой! — возражает Иветт. — Она могла подобрать кусок где угодно. Вот вернулся же недавно Кристиан со старой выхлопной трубой. Он говорил, что это его труба. Магали могла принять бельевую веревку за прыгалку. Вы же знаете, что она вела себя как маленькая девочка.
— Мне надо вернуться, — вздыхает Ян, — или нам влетит от мамаши Ачуель.
— Франсина принимает очень близко к сердцу все, что касается Центра. Она очень волнуется за всех нас, — холодно говорит Иветт.
— Она больше всего волнуется за репутацию своего заведения. Люди, которые избавляются от своих близких, сплавляя их в подобные места, вряд ли обрадуются слухам, что отправляют их туда на убийство.
Этого я пропустить не могу. Блокнот: «Думаете, у всех есть необходимое время и деньги, чтобы целыми днями заниматься инвалидами?».
— О-ля-ля, что за речи! Простите, но мне немного не по себе, и потом вы, наверное, заметили, что большой любви у нас с Ачуель нет. Я жду-не дождусь, когда закончится мой контракт! Мне действительно пора! — заключает он и встает.
Фырканье и короткий лай Тентена. Судя по всему, ему уже надоело пить чай. Я треплю его по голове. Блокнот: «Может, немного пройдемся?»
Иветт со вздохом поднимается. Мы медленно идем по залитой солнцем главной улице. Два варианта: либо кто-то тайком пробрался в дом, чтобы убить Магали, как только представится возможность, либо убийца — один из обитателей Центра. Воспитатель или пансионер. Разве трудно разыграть из себя неполноценного человека? Конечно, это не относится к самой Магали или, скажем, к Жан-Клоду. Но кто может сказать, что Жюстина на самом деле слепая? А Леонар инвалид? Контртенор Леонар. Голый в комнате, собирается принять душ. Чтобы смыть рыжие волосы Магали?
Но почему собака не узнала убийцу своей хозяйки, если он живет в Центре?
Перец! Запах перца! Чтобы заглушить его запах!
А если так, значит, это действительно один из нас.
Вернемся назад.
Перед отъездом на отдых я получаю письмо с угрозами, подписанное «Д. Вор».
Вскоре после моего приезда убийца-садист убивает Марион Эннекен, двадцати девяти лет.
В тот же день я знакомлюсь с Соней Овар, барменшей и по совместительству проституткой, крестницей моего дяди.
Почти одновременно я знакомлюсь с Яном, воспитателем Центра для инвалидов.
Мне дарят кусок мяса, на самом деле — кусок Марион. Я его съедаю.
Потом мне дарят второй кусок мяса. Мы отправляем его на анализ.
Вскоре после этого убивают и Соню.
У Яна было назначено с ней свидание.
Жандарм, ведущий расследование, был любовником Сони.
Нет, нет, так не пойдет. Надо построить диаграмму, иначе я не разберусь. С одной стороны Марион, с другой — Соня, и все связи. Попробуем нарисовать в уме.
44 
