очень нудно 
45 
— Пойду куплю газету.
О'кей. Так где я остановилась? Ох! Слишком много вопросов, слишком много фактов для сопоставления, все путается. Например, две жертвы оказались расчлененными. Но по-разному. В этом кроется какой-то смысл? Мне дарят кусок ляжки. Чтобы я пошла. Два глаза. Чтобы я увидела? Стоп, Элиз, это уже бред. Убийца не настолько примитивен, чтобы призывать тебе на помощь столь экзотические силы: он попытался сбросить тебя с террасы! Может быть, чтобы ты полетела?
— Тут про вас!
Невозможно думать под непрерывный шум словесного потока. Что?
— Небольшая заметка о смерти Магали. «Кастен: Трагическая смерть в ГЦОРВИ. Магали Дельгадо, молодая обитательница Центра, погибла в результате несчастного случая в комнате Элиз Андриоли. Элиз Андриоли — та самая мужественная молодая женщина-инвалид, которая два года назад, будучи прикованной к креслу, смогла найти ключ к страшным убийствам детей в Буасси-ле-Коломб». Обо мне ни слова. Даже не написали, что мне пробили голову, когда я пыталась помочь вам!
Ну вот, еще пять минут, и я окажусь виноватой во всем! Я заставляю людей убивать и расчленять себе подобных. Что, Психоаналитик? А если это правда? Если от меня действительно исходит злая сила, та кровавая аура, о которой говорила Жюстина, незрячая ясновидящая? Спасибо, Психоаналитик, меня это ободряет. Отныне помалкивай, пока тебя не спросят.
Еще некоторое время мы гуляем в молчании, и вдруг Тентен издает глухое ворчание. Тяну за ошейник, но он не прекращает, он замер, шерсть встала дыбом.
— Да что это с собакой? — удивляется Иветт. — Наверное, кошку увидел.
По-моему, хищника покрупнее кошки. Блокнот: «Где мы?»
— Возле лыжной школы.
«Кто вокруг нас?»
— Ну… Семья. Два мужчины. Человек только что припарковался. Жандарм регулирует движение. Детишки возвращаются с лыж…
«Куда смотрит Тентен?»
— На паркинг.
«Много людей?»
— Порядочно!
Тем хуже. Я отпускаю пса. Но он не трогается с места. Он прижимается ко мне и дрожит. Ему страшно.
«Иветт, Вор здесь, точно».
— Потому что Тентен увидел кошку?
«Он боится не кошек, а того, кто ударил его ножом!»
Я пишу так быстро, что ручка царапает бумагу. Иветт читает, заглядывая мне через плечо.
— Вы думаете?! Боже мой, на нас смотрит какой-то человек. Старик с порочными глазами. Ах, нет, он ждал свою жену. А два инструктора? — шепчет она мне. — Пойду, посмотрю поближе.
Она уходит. Слишком поздно, собака уже не ворчит. Вор сбежал. Я разочарованно барабаню пальцами по подлокотнику кресла в ожидании возвращения Иветт.
— У них на эмблемах вышиты имена: Эрве и Вероник.
Звучит пугающе. Именно те два подозрительных инструктора!
— Я спросила у них расценки за час занятий, и при этом наблюдала за Тентеном: он не реагировал.
Верно. Если бы он решил, что Иветт в опасности, он бы бросился на них, несмотря на свой страх.
— Это вы Элиз Андриоли? — внезапно спрашивает меня молодой, уверенный женский голос.
— Что вы хотите? — вмешивается Иветт.
— О вас написано в газете, — говорит мне молодая женщина, не обращая внимания на вопрос. — Из-за вас нас тут жандармы достают!
— Это мадемуазель Ганс, — объясняет мне Иветт. — Лыжный инструктор.
Мадемуазель Ганс склоняется надо мной:
— Если я потеряю работу…
Тоже мне, крутая! Блокнот: «Простите, что меня пытались убить».
— Может быть, тут вы и не виноваты, но эта идиотка, что покончила с собой, сказала легавым, что на вас напал инструктор!
«А в этом виновата я?»
— О! Ну ладно-ладно. Пока суд да дело, все на нас косо смотрят. Нам задавали кучу вопросов относительно нашего расписания в день убийства Сони и бродяжки. Ну, вам-то в вашем кресле можно не беспокоиться, вам-то что до этого!
Какая милая молодая женщина! Живая, энергичная, общительная.
Иветт угрожающе произносит: «Ну, хватит уже!». Я очень опасаюсь, что Вероник Ганс в самое ближайшее время получит сумочкой по голове. А сумочка Иветт весит добрых килограмма три.
Блокнот: «Если вам не в чем себя упрекнуть, вы ничем не рискуете».
— Легко сказать! Легавые — они же как собаки, уж вцепятся, так не отпустят.
«Сдайте одного из ваших, так вам будет спокойнее».
— Ну, насмешила! Чертова мумия!
Бум. Сумочка.
— Я сказала: хватит!
— Да она спятила, старая галоша! Да я ее убью!
Гр-р-р.
Глухо, утробно, очень впечатляюще.
45 
