очень нудно 
47 
– Да, я помню.
– Ещё мои предки построили в ущельях сторожевые башни. И этим очень сильно затруднили выход горцев на равнину. А уж вернуться назад с награбленным добром – стало и вовсе немыслимо. В то время в моем баронстве была всего лишь сотня стражников – и этого хватало.
– А отчего же сейчас их стало больше?
– Три года назад граф договорился с горцами и повелел мне снять посты из башен.
– Почему?
– Он не объяснил. Просто приказал – и всё. Правда, не помешал набрать ещё солдат.
– И что же? Горцы выполнили свою часть договора?
– Возможно, что договор с графом они выполнили. Хотя я, естественно, не знаю, о чем горцы с ним договорились. Но вот нам жить стало хуже – и здорово! Маленькие кучки разбойников постоянно проникают в наши поселения. Воруют скот, нападают на людей. Мы их, по мере сил, ловим. Но… – Лэн развел руками.
– Интересно! Я про это ничего не знал!
– Вам же должен был об этом доложить управляющий графа! – изумляется барон. – Он-то ведь был полностью в курсе дела – сам же эти переговоры и вёл!
– Он был убит вместе с графом.
– Тогда… архивариус – вот! Этот тоже должен был знать!
– Увы, барон, я его вообще не видел. Во всяком случае, он тоже ничего для этого не сделал.
Мой собеседник пожимает плечами.
– Не знаю, милорд, отчего так произошло.
– Скажи-ка мне, Лэн, а те башни… они целы до сих пор?
– Целы. Горцам они не нужны – к ним и так никто не ходит, даже купцы. Там нечем торговать и им нечем платить за товары. Так что и защищать проходы никому не интересно. Зачем, когда можно вместо этого угнать стадо, или ограбить деревню?
– А разрушить башни они могли?
– Для этого надо всем собраться, несколько дней тяжелого труда… зачем? Кто будет за это платить?
– Ну… есть же общие для всех интересы?
– Это у горцев-то? Да там каждое поселение имеет своего вождя и не признает никаких авторитетов! Какое бы предложение ни выдвинул один из таких вождей, другой обязательно выступит против. Чтобы не показаться зависимым от соседа.
– Хм… Вот что, барон, я про этот договор ничего не знаю, его не подписывал и никому ничем не обязан. Короче – занимайте башни! И никого оттуда на равнину не пускать! Вообще!
– Совсем никого? – удивляется он. – А торговые караваны?
– Вы же сами сказали, что им нечем торговать. Или я неправ?
– Торговцы к ним не ездят – это факт. Но они сами часто ездят на рынки и…
Тут он замолкает и несколько минут сидит в размышлениях. Лексли осторожно толкает меня ногой и указывает взглядом на барона. Тот чем-то сильно озадачен. Наконец, морщины на его лбу разглаживаются, и он поднимает голову.
– Вы правы, милорд, я действительно не знаю, что они там продают. Никто не залезал к ним в мешки.
– Большие хоть мешки-то?
– Приличные.
– Ну так вот, барон, больше никто никуда не поедет. Пешком – милости прошу! Далеко все равно не уйдут и назад особенно не притащат ничего. С сего дня и до особого распоряжения – хрен им, а не рынок! А вот когда на переговоры попросятся – тогда ты их и приведешь ко мне!
Глаза барона вспыхивают довольными огоньками.
– С превеликим удовольствием, милорд! А если кто-нибудь спросит, на основании чего закрыты проходы?
– Во-первых, они не закрыты. Пешком ходить можно. Во-вторых, ссылайся на меня. Так и говори – приказ лорда. Эти горы ведь не входят в мои владения? – поворачиваюсь я к Лексли.
– Они и в наше королевство не входят. Вообще никуда.
– Чего так?
– А кому они нужны? Ничего интересного там нет, даже пастбищ нормальных всего ничего. Ими владели наши короли, потом эти земли захватили у нас соседи, но быстро об этом пожалели. Нервов и крови им это стоило прилично, а вот прибытка они не получили никакого. Даже в армию обитателей тех мест стараются не брать. Вояки они так себе, больше пограбить мастера. Делать же что-то иное им, по их понятиям, неприлично. Поэтому, воспользовавшись какой-то очередной смутой, соседнее королевство вывело оттуда свои войска… да так и забыло их туда вернуть. Обрадованные горцы подняли было очередное восстание, но быстро обнаружили, что воевать с ними никто не собирается, а выходы на равнину перекрыты стенами и башнями. С тех пор они и варятся в своем котле. Периодически воюют друг с другом, за пастбища, за угнанный скот, ещё за что-то…
– И как давно?
– Да уж лет тридцать.
47 
