очень нудно 
49 
— Свезешь, Юхан? — спросила она сына, кивая на запряженную лошадь.
— Конечно свезет, — кивнул Игорь, хлопая его по плечу. — Дорога-то уже известная, не заблудится. Поехали!
Телега, загремев окованными колесами по камням у съезда на идущий вдоль моря тракт, покатилась вперед.
До низинки напротив зарослей можжевельника они добрались часа за три. Паренек натянул поводья, останавливая Ниашку, повернул голову на господ:
— Выгружать?
— Нет, рано еще, — ухмыльнулся фогтий. — Подожди.
Игорь Берч, словно катящийся, подпрыгивая на кочках, мячик потрусил к рябиннику, а спустя несколько минут оттуда стали появляться один за другим хмурые, заросшие дворяне, неся на шеях длинные железные палки с примотанными к ним деревяшками, похожими на приклад самострела, а за спинами — объемные мешки.
Не говоря ни слова, они складывали свою поклажу на телегу, мало интересуясь мнением ее хозяина.
— Да ты не бойся, — утешил Юхана Кузнецов. — Нам повозка вместе с возничим нужна… — И на всякий случай добавил: — с живым возничим.
— И что теперь… Господин… — сглотнул Юхан, понимающий, что попал в очень скверную историю — наподобие сказки про морскую тетку, похищающую доверчивых детей.
— Теперь ты отвезешь наши вещи в Аренсбург, — сообщил фогтий. — И только не говори, что ты не знаешь проезда на дорогу через остров мимо вашей деревни. Потому, что тогда нам придется заткнуть тебе рот, — и он красноречиво провел пальцем себе по горлу.
— А если я вас проведу… — мальчик облизнул пересохшие губы. — Вы меня не убьете?
— Нет, Юхан, — погладила его по голове Неля. — Может, мы и злые крестоносцы, но убиваем только по необходимости. Когда нас не слушаются или пытаются нам мешать. Ты ведь не станешь нам мешать? А потом мы тебя отпустим. Чтобы ты мог рассказывать всем о нашей доброте и платить налоги своей новой королеве. Ты ведь станешь ей хорошим подданным?
— Да, госпожа, — покорно кивнул мальчик.
— Вот и хорошо. Тогда ничего не бойся и погоняй конягу. Ты еще и награду домой привезешь. Богатую… Ты меня понял? Тогда поехали.
* * *
С высоты стены епископского замка караульный увидел, как из-за зарослей можжевельника показался ползущий по пыльной дороге на коленях проситель. Он усмехнулся — история про дворянина, который затеял ссору с поляком и получил мечом по башке была известна уже всем.
— Если Бог не дал человеку разума, то и память ему ни к чему, — пробормотал он, отвернулся и отправился в недолгий путь от башни до угла стены. Когда он развернулся, то увидел идущую по дороге женщину в длинном платье, по виду — дворянку, несущую в руках какой-то сверток. — Видать, тоже хочет чего-то выклянчить у правителя острова и несет епископу подарок. Интересно, что она скажет, если он примет за подарок ее саму?
Караульный совершил еще один проход до башни и обратно, и на этот раз увидел ползущую по дороге телегу с мальчишкой на козлах и человек двадцать идущих следом богато одетых мужчин.
— Сегодня что, весь город собрался в гости к правителю?
Между тем процессия показалась караульному весьма странной: вроде и дворяне, а шествуют пешком? Хотя, конечно, пешие дворяне — это еще не повод поднимать тревогу, тревожить начальника караула и будить отдыхающих товарищей. В конце концов, внизу есть привратник. Если дворяне явились незваными — он просто не пропустит их в ворота. А понадобится — позовет начальника караула сам. Тем более, что они остановились в полусотне шагов от ворот и сгрудились вокруг телеги.
И хотя караульный не поспешил поднимать тревогу, он тем не менее остановился и начал внимательно наблюдать за подозрительными гостями.
Между тем внизу, далеко под ногами у бдительного караульного, Анджей Сбышек продолжал обедать. Как обычно, в первую очередь он набил живот квашенной капустой — вещью не очень вкусной, но хоть вызывающей ощущение сытости. Затем отломал копченой камбале голову и широкой лентой снял шкуру с пахнущей дымком тушки.
В ворота громко постучали. Анджей недовольно, зарычал, мысленно поклявшись сделать все, чтобы, явившегося не вовремя посетителя не просто оставили без внимания, но и покарали, как самого злостного преступника. Однако из-за стола он все-таки поднялся и побрел к калитке. Отворил окошко.
— Да смилостивится епископ, снизойдет до подарка безымянного раба Господа нашего, Иисуса Христа, — просительно произнесли снизу, из-под калитки. — Скажи, добрый человек, молится ли за меня господин епископ?
49 
