Последние отзывы

  76  

На пятнадцатый день они выехали на берег бескрайнего синего моря. Скорее всего — соленого, поскольку буйства растительности за пределами плавней Олег не заметил, какой-нибудь живности — тоже.

Море оказалось очень обширным — повозки катились вдоль берега целых два дня, прежде чем оно осталось позади. Потом прошло еще три перехода, прежде чем путники наконец увидели обнесенный глиняной стеной сад, к которому тянулся от посадок в полукилометре дальше узенький оросительный канал.

Спустя пару километров стены, сложенные из грубо слепленного, необожженного кирпича, подступили к дороге вплотную. За ними властвовала тень, влажность, прохлада, там зрели огромные янтарные груши, наливались персики и гранаты — а совсем рядом, на дороге, дневной зной выжигал всё живое, раскаленный воздух дрожал, как над печью, а каждое движение подбрасывало целые облака пыли, которая потом лезла в глаза, рот, ноздри, наполняла легкие. И всё это — со связанными руками, когда ни глаза не протереть, ни нос вычистить.

К счастью, впереди уже проглядывали стены города — с голубым куполом над воротами и еще двумя, более высокими, уже за ними; с ровной белой стеной, на вид слепленной из единого куска глины; с устремленной к небу башней, которую венчало что-то просвечивающе насквозь, похожее на беседку с резными дверьми, что открывались сразу на все стороны. Башня стояла заметно дальше ворот, и если даже на таком расстоянии возносилась над всеми постройками, то высоты в ней было никак не меньше, чем в девятиэтажном доме. Значит, здесь умели не только лепить заборы из глины, но и строить по-настоящему. Крепко, монументально. Тюрьмы, наверное, прочные.

В такой зной на улицах не было практически никого. Повозки беспрепятственно въехали в ворота, долго грохотали по слепым проулкам — в тесно стоящих домах на улицу не выглядывало ни единого окна — и наконец закатились во двор, почти неотличимый оттого, который покинули двадцать дней назад. Разве только прудика с рыбами в центре не имелось — вместо него источал ароматы цветник с разноцветными розами.

Как и в прошлый раз, невольникам предоставили три дня полного безделья, когда они могли только есть и спать, ни о чем не заботясь. На четвертый в людской появился старший, сопровождавший их от приморского города. Он придирчиво осмотрел рабов, выбрал пятерых, немного подумал, ткнул пальцем и в Олега. Ведун поднялся, побрел вслед за другими.

Во дворе два пожилых невольника сняли с них одежду, затем, смачивая тряпицы в медных чанах, старательно протерли от пыли тела пленников, расчесали им волосы, умело растерли кожу каким-то маслом, пахнущим миндалем. Старший еще раз обошел их кругом, оценивая работу, кивнул:

— Вяжите.

Олег привычно завел руки за спину, подставляя под веревки, и подумал о том, что скоро на запястьях у него будут такие же мозоли, как на ногах.

Теперь по тем же самым улицам шести рабам в сопровождении пары стражников пришлось идти пешком. Причем полностью обнаженными, не имея никакой возможности прикрыться. Но это было еще только начало. Улица вывела их на широкую, громко гомонящую, полную людей, базарную площадь. Олег напряг мышцы — но веревки держали крепко.

Пришлось идти голому через толпу, к помосту под черепичной крышей. Но и здесь они не нашли укрытия. Старший развернул их и вытолкнул вперед, на всеобщее обозрение, в дополнение к двум девочкам, что уже стояли понуро, смирившись со своей участью.

Перед помостом остановился худощавый мужчина в атласном халате с изумрудными пуговицами и крупным, оправленным в золото, агатом на чалме, поднял украшенный перстнем палец:

— Сколько?

— Двадцать пять динаров, — ответил старший.

— А эти? — указал покупатель на стоящих рядом с Олегом невольников.

— Двадцать пять. Северянин за тридцать.

— Ты сейчас скажешь, что и девочки стоят тридцать? — хмыкнул мужчина.

— Обе, — уточнил старший.

— Э-э, — худощавый отмахнулся и двинулся дальше.

— Постойте, уважаемый! — спохватился старший. — Скину для хорошего человека!

— Скинешь? — поинтересовался другой прохожий, более простецкого вида, в полотняной рубахе и шароварах, однако опоясанный атласным кушаком, в котором тонула длинная сабля.

— Коли интерес есть, отчего не скинуть?

Прохожий крякнул, забрался на помост, приподнял Олегу одну руку, потом другую, заглянув под мышки, сжал пальцами щеки, оттянул губы, осматривая зубы:

  76