очень нудно 
31 
— Черт возьми.
— В итоге троих, включая Элейну Мордан, решили закрыть.
— Где она сейчас?
— В больнице тюрьмы Френ, проходит курс лечения метадоном. Ей светит от двух до четырех лет, а то и больше, если она замешана в убийстве Стабби. Мордан говорит, когда она выйдет, ее жизнь будет кончена. Данглар для моральной поддержки накачивает его белым вином, но ему от этого только хуже. Все свободное время он проводит во Френ: когда заходит внутрь, а когда просто бродит вокруг и глядит на стены. Вот почему он такой.
Ноэль повернулся и ткнул подбородком в сторону дома:
— А тут еще эта пачкотня: есть от чего слететь с катушек. Может, его сменит Данглар — теперь, когда все убрали? Вас, кстати, ищет Вуазне, он нашел навоз Эмиля, как говорит этот придурок Эсталер.
Вуазне положил образец на белый садовый стол и передал Адамбергу перчатки. Комиссар раскрыл пакетик и понюхал его содержимое.
— Мы написали на этикетке «лошадиный навоз», но, может быть, это что-то другое.
— Нет, это именно лошадиный навоз, — возразил Адамберг, вытряхнув себе на ладонь маленький темный катышек. — Он не такой, как в доме. Не шариками.
— Шарики получились потому, что навоз попал в круглые углубления подошв и принял их форму. На пропитанных кровью коврах шарики намокли и отвалились.
— Так или иначе, Вуазне, но это навоз от другой лошади.
— А может, у него их две, — предположил Жюстен.
— Я хочу сказать, не из той конюшни. А значит, и обувь не та. По-моему.
Адамберг отбросил прядь, упавшую ему на лоб. Надо же, и тут какая-то возня с обувью. У него зазвонил телефон. Ретанкур. Он быстро положил пакетик на стол.
— Комиссар, у меня облом. Эмиль исчез на стоянке у больницы в Гарше, между нами были две машины скорой помощи. Мне очень жаль. Здесь со мной ребята на мотоциклах, но им не удается его локализовать.
— Не расстраивайтесь, лейтенант. У вас был гандикап.
— Черт возьми, — продолжала Ретанкур, — не один, а два гандикапа. Он знает эти места как свои пять пальцев, петлял по садам и улицам, словно сам их спланировал. Наверно, забрался в какую-нибудь живую изгородь. Трудно будет выдрать его оттуда, разве что проголодается. Но я дальше не пойду, похоже, он сломал мне ребро.
— Где вы, Виолетта? Все еще в больнице?
— Да, здешние ребята осмотрели все возможные укрытия.
— Так покажитесь врачу.
— Уже иду, — сказала Ретанкур и прервала связь.
Адамберг резким движением сложил телефон. Ретанкур явно не собиралась показываться врачу.
— Эмиль сломал ей ребро, — сказал он. — Наверняка ей очень больно.
— Ей еще повезло, могла получить кулаком по яйцам.
— Прекратите, Ноэль.
— Так это из другой конюшни? — спросил Жюстен.
Не ответив, Адамберг снова стал рассматривать катышек навоза. Ноэль вечно подхихикивал над Ретанкур, говорил всем и каждому, что это не женщина, а вол или какая-то другая рабочая скотина. А по мнению Адамберга, если Ретанкур и нельзя было назвать женщиной в обычном смысле этого слова, то только потому, что она была богиней. Богиней с массой всевозможных функций: их у нее было так же много, как рук у Шивы.
— Сколько рук у этой индийской богини? — спросил он у подчиненных, продолжая ощупывать катышек навоза.
Четыре лейтенанта растерянно переглянулись.
— Вот так всегда, — сказал Адамберг. — Если рядом нет Данглара, тут никто ничего не знает.
Адамберг убрал навоз в пакетик, застегнул его и протянул Вуазне:
— Надо только позвонить экспертам, и мы сразу узнаем ответ. Думаю, этот навоз, известный как «навоз Эмиля», принадлежит крестьянской лошади, которая пасется на лугах и ест только траву. А другой навоз — назовем его «навозом убийцы», принадлежит лошади, которая содержится в конюшне и ест гранулированные корма.
— Правда? Неужели это можно определить?
— В детстве я повсюду подбирал навоз, чтобы удобрять поля. И засохшие коровьи лепешки, чтобы растапливать печь. Я до сих пор их подбираю. И могу вас заверить, Вуазне: если двое животных по-разному питаются, у них разный состав экскрементов.
— Понятно, — кивнул Вуазне.
— Когда мы получим результаты из лаборатории? — спросил Адамберг, набирая номер Данглара. — Поторопите экспертов. Самое срочное — оба образца навоза, бумажный носовой платок, отпечатки пальцев, измельчение останков убитого.
Адамберг отошел в сторону, чтобы поговорить с Дангларом:
31 
