очень нудно 
104 
— Левой, левой, ать два три. Левой, левой, ать два три, — невольно забормотал Середин, глядя, как синхронно, словно на параде по Красной площади, маршируют греки.
Легион был единым целым — шел в ногу, мерно покачиваясь всей многотысячной массой, нигде не выпирая ни вперед, ни в стороны и не отставая ни на йоту. Четкое равнение во всех рядах, копья рядов с третьего по шестой выпирают вперед, лежат на плечах впереди идущих, первые два ряда держат руки свободными, чтобы работать мечами. Тридцать шагов, двадцать, пятнадцать — передние, не снижая шага, метнули пилумы, вторые, третьи…
Среди варягов попадали несколько человек — большинство копий застряли в щитах, которые наемники тут же побросали, принимая из рук стоящих сзади другие. Щиты у нурманов поганые — но зато у этих воинов есть обычай идти в бой с двумя-тремя щитами.
Есть! Полки сошлись. Опытные наемники приняли острия копий на щиты, вскинули их вверх — но при этом открылись, и греки тут же заработали мечами, просовывая их в щели между своими прямоугольными деревяшками. Кто-то из варягов упал, кто-то отбил бесхитростные тычки, кто-то попытался уколоть в щель сам. Пара секунд, и полки уже не сошлись, а столкнулись, сдавились в тупом напоре — кто кого пересилит. И тут варяги — рубаки и мореходы — противопоставить натасканным, даже выдрессированным легионерам не могли почти ничего.
Стена сомкнутых щитов напирала, не давая возможности добраться до врага мечом, заставляла пятиться, терять равновесие. А иногда она чуть расходилась, и понизу, под круглыми щитами, начинали скользить, как ножи мясорубки, обоюдоострые акинаки, подрезая жилы на ногах, вспарывая вены, глубоко располосовывая кожу и мясо, разрезая пах. Варяги падали в лужи, в целые реки льющейся со страшных ран крови, а легион совершал еще шаг вперед, смыкая щиты с новыми противниками, всё еще упирающимися, наклонявшимися вперед — а потому пока недоступными клинкам мясорубки. Но это пока — потому что напор был неодолим, северян прижимали к стоящим позади товарищам, вынуждали выпрямиться — и подставить свои ноги под резню.
— Ква… — Видя, как медленно, но неуклонно сдвигается вперед византийский легион, Середин понял, что сейчас случится: греки смолотят варягов — если те раньше не сломаются и не бросятся бежать, — зайдут кованой рати в тыл и ударят. Точно так же: неспешно, но равномерно и неодолимо, вырезая бездоспешных, стоящих на месте холопов, перемалывая в кровавую кашу людей и коней, прижимая завязших впереди ополченцев к своим товарищам и убивая врагов в спины — пока не погибнет всё попавшее в окружение войско.
— Эй! — крикнул Олег, крутя головой в поисках великого князя. — Владимир Святославович!
Куда там — правитель Киевской Руси рубился где-то далеко впереди, в самой гуще сечи.
— Смотрите! Эй, вы все!
Ближние холопы, слыша его возглас, действительно смотрели на варягов, пожимали плечами. Ну и что? Да, действительно, там тоже идет сеча. На то и битва.
А легион уже наполовину зашел за полосу русской конницы, выдавливая варягов к пустому воинскому лагерю.
— Туда, туда бить надо! — бесполезно надрывался Середин, пока не понял, что посылать людей на смерть бесполезно. Их нужно вести.
Отъехав чуть назад и набрав как можно больше воздуха, он громко завопил:
— Что застыли, трусливые бездельники?! Не посрамим земли русской! Не пожалеем живота своего за Отечество! В атаку! За мной, за мной! В атаку, в атаку! Ура-а-а! На-аших бьют!!! В атаку! Ур-ра-а-а! За мной! Вперед, паршивцы!
Он поскакал вдоль задних рядов, пока еще не очень быстро. Отчаянные воинственные вопли привлекали к себе внимание, ратники оборачивались, видели, что кто-то куда-то атакует, и отворачивали следом. За спиной у Середина стал слышаться все более плотный топот, и ведун уже увереннее послал гнедую в галоп, продолжая кричать и опустив копье.
«Ну, Свароги и Даждьбоги, отцы русские, не отвернитесь…»
— Ур-ра-а-а!
Крайние левые ряды легиона начали поворачивать головы. Глаза греков мгновенно округлялись от ужаса, они останавливались, пытались выставить щиты навстречу новому врагу, и уже от одного этого в плотном до того строю начали образовываться пустоты и неровности. Да еще дальние ряды продолжали давить вперед, да еще мечи у всех были в правой руке — а ведун нападал на них слева.
— Ур-ра-а-а!!!
Ближних легионеров Олег колоть не стал — гнедая врезалась нагрудником в щит, опрокинув его вместе с пехотинцем на второго, в следующем ряду. Меч третьего ведун принял на щит и распластался на шее кобылки, выбрасывая копье как можно дальше, до пятого или шестого врага, пока еще даже не подозревающего об опасности. Наконечник вошел тому под ухо, в шею, легко ее пробил и заскользил дальше, вонзаясь в бок идущего в еще более дальнем ряду. Олег понял, что выдернуть копье всё равно уже не удастся, бросил его, рванул саблю, с оттягом рубанул над щитом растерявшегося справа бедолагу.
104 
