очень нудно 
57 
― Я вам не верю, ― сказала Адель.
― В чем?
― Что моя мать умерла. Вы просто хотели заставить меня сказать что-нибудь плохое про Дуайта.
― Нет, девочка, ― сказал Эймс. ― Твоя мама умерла.
В зеркало заднего вида я наблюдал за Аделью. Она посмотрела на Эймса и поняла, что он не лжет. Ее рот был открыт. Сначала она громко вскрикнула, потом зарыдала. Эймс обнял ее. Она уткнулась ему в грудь, сжав кулаки. Потом подняла правую руку... На секунду мне показалось, что она, как младенец, сейчас сунет большой палец в рот, но ее ладонь скользнула по щеке.
Она плакала всю дорогу, пока мы не подъехали к офису Салли.
Салли, в деловом черном костюме и белой блузке, ждала внизу, у стеклянных дверей. Ее руки были сложены на груди.
― Я не буду говорить ей, ― сказала Адель, когда я остановился напротив Салли. ― Про покойника.
― Как хочешь, ― ответил я, выходя из машины.
Адель тоже вышла, а Эймс остался на месте. Прежде чем шагнуть к Салли, Адель оглянулась на Эймса. Он кивнул ей. Между ними устанавливалась какая-то связь, какое-то взаимопонимание, может быть, девочка прониклась к Эймсу уважением.
― Адель, ― Салли подошла к ней.
― Салли, ― сказала Адель осторожно.
― Ну что, обниматься будем? ― спросила Салли, глядя на меня.
Адель подошла к Салли и обхватила ее двумя руками.
― Мне надо ехать, ― сказал я.
Салли кивнула и поймала мой взгляд.
― Я позвоню вам позже.
― Позвоните. ― Одной рукой она прижимала к себе Адель, которая снова плакала.
Пока Салли уводила девочку в здание, я вернулся к машине.
― Она убежит, ― сказал Эймс. ― Если они не посадят ее под замок, она сбежит к нему.
― Я знаю, ― буркнул я, включая зажигание.
― А что, если его устранить? ― спросил Эймс.
― Об этом я и размышляю. Он убил Берил. У него есть судимость. Возможен арест.
Мы ехали на север, в сторону Таттл.
― Я думал о каком-нибудь более быстром и надежном способе, ― произнес Эймс.
― Ты можешь думать об этом, но не более. Ты знаешь, куда мы едем?
― Да, ― ответил он.
― Раз ты сопровождаешь меня, мы сделаем по-моему.
― Если по-твоему сработает.
Я посмотрел на него. Он на меня ― нет. Казалось, он любуется деревьями, домами и страшно заинтересован почтовым ящиком в форме морской коровы.
Салли сказала мне, что Дуайт Хэндфорд работает около станции техобслуживания «Тексако» на Университи-парквей, к востоку от 1-75. Станцию с двухместным гаражом и двумя тягачами мы нашли легко. Симпатичная блондинка в шортах заливала бензин у одной из колонок. У остальных никого не было.
Мы припарковали машину напротив колонки, вылезли из «Гео» и вошли внутрь. Кабинка кассира пустовала, но в гараже двое мужчин копались в машинах. Капот одной из них, «Мазды», был поднят. Глубоко нырнув в него, плотный седоволосый мужчина в комбинезоне что-то объяснял своему молодому напарнику.
― Вот она, посмотри. Течет.
― Вижу, ― соглашался молодой, наклоняясь вперед. Его комбинезон был заляпан маслом.
― Эту заразу придется вынимать полностью, ― сказал старший, поднимаясь. ― Я говорил, что это может случиться. «Что дешево ― то гнило», ― сказал я. Ты понимаешь, Арч?
― Понимаю, ― ответил парень. ― Что дешево ― то гнило.
Начальник похлопал его по спине.
― У меня ты кое-чему научишься.
Вытирая руки тряпкой, он отвернулся от машины и посмотрел на нас.
― Дуайт Хэндфорд, ― сказал я.
― Не знаю такого.
― Дуайт Прескотт.
Мастер скрипнул зубами и отвернулся.
― Его здесь нет.
― А когда он будет?
― Никогда. Если он появится, я пойду за пистолетом и за телефоном. Этого подонка надо убирать обратно за решетку.
― Вы его уволили?
― Два дня назад. А вы кто такие?
― Друзья его жены.
Большой человек посмотрел на Эймса и снова на меня.
― А у него есть жена?
― До вчерашнего дня была, ― сказал я. ― Она умерла.
― Он убил ее?
Арч слушал наш разговор, приоткрыв рот.
― В нашей тесной мужской компании я бы сказал, что это очень возможно.
― Изверг, ― проговорил старший.
― За что вы его уволили?
― Я велел ему кое-что сделать, съездить на вызов. Он ответил, что ему надо в другое место. Арч в тот день был выходной, а мне отлучаться никак нельзя. Я сказал Дуайту, чтобы он ехал. Он начал выступать, чуть не полез на меня. А у меня в руке гаечный ключ и терпение на пределе.
― Вы знали, что он сидел? ― спросил я.
57 
