102 
А вот в той деревушке, где к нам приходили в гости… Что-то там было определенно неладно. Из озера вытекала речушка, и в том месте мы несколько раз ставили верши на карасей. Всякий раз, отправившись в одиночку их проверять, я чувствовал себя… как-то неуютно, что ли. А это было не просто странно – предельно странно: никаких дремучих лесов, голая степь, всего-то метров на восемьсот отойти от деревни, зайти в редкий кустарник… Ни единого зверя на десятки километров, и уж тем более никаких лихих людей. А вот поди ж ты: не по себе, и точка. И беспричинно подмывало оглянуться, и неуютно было как-то даже в ясный солнечный день, и на душе как-то муторновато. Плохое было место, вот что. Говорили, там и в гражданскую, и после гонялись друг за другом красные, белые, зеленые и вовсе уж непонятно кто, говорили, что в окрестностях в те времена валялось немало оставшихся без погребения убиенных. Говорили еще, что в тех местах зверствовал Аркадий Гайдар – но это отдельная тема, к которой я еще когда-нибудь вернусь. Честное слово, есть интересные материалы, не вполне укладывающиеся в стройную картину марксистско-ленинского мировоззрения. Как-нибудь в следующий раз. Когда время к полуночи, не особенно хочется вспоминать все, что рассказывали давным-давно иные старики о тех годах… А сейчас на часах именно полночь.
«Да, а потом-то? – спохватится, быть может, иной любитель доводить все до логического конца. – Что вы, четверо, сделали потом?»
Отвечаю честно и четко: а – ни хрена. Что тут можно сделать? Даже со своими о происшествии как-то не говорили, не тянуло…
С прошествием лет, обсудив все же эту тему с умными и пожившими гораздо поболе таежными людьми, я все же могу строить кое-какие версии. Подобных незваных гостей на Руси испокон веков именовали домовыми…
Пожалуй, все дело в том, что мы тогда в избу не попросились. Есть старый обычай у охотников, таежников, понимающих людей: перед тем как поселиться или просто переночевать в пустующей избушке, нужно по всем правилам попросить позволения у хозяина. Не обязательно вслух. А мы ничего подобного не сделали – речь ведь шла не об охотничьем пристанище в лесу, а о нормальной избе посреди деревни. Кто бы мог подумать?
Промашку дали, оказалось…
А что до мистики, то закончить лучше на веселой ноте.
Отправляясь на сей раз в поле, болтаясь в последний день по городу Абакану (областной центр, сто тысяч населения в те времена) и увлеченно пропивая аванс, мы познакомились с одним близким по духу парнишечкой, каковой со старой работы-то уволился, а вот новую все подыскивал, не в силах найти то, что подходило его вольнолюбивой душе.
А у нас как раз не хватало человека в бригаду. Ищи его потом на месте, в глухомани, в крохотных вымирающих деревушках…
Короче говоря, крепко подпоив нашего нового знакомца, мы ему красочно и цветисто обрисовали все прелести вольной и беззаботной геологической жизни, где работают раз в неделю по прихоти, где завались тушенки и сгущенки, спирта и баб, где чистый воздух, романтика и превышающие всякое воображение заработки…
Клюнула рыбка. Повело товарища на безделье и романтику.
Мы, не теряя даром времени (благо документы у этого орла все имелись при себе), вмиг доставили нового друга в управление, где он подмахнул договор, сдал документы, получил аванс, сапоги и спецодежду. И поехал с нами. Сутки после этого мы его поддерживали в невменяемо-пьяном состоянии.
А теперь представьте себе ощущения человека, которой с дичайшего похмелья продрал наконец глаза. Нас, корешков новоявленных, он вообще-то смутно припоминает. Однако твердо знает, что пить с нами садился в немаленьком городе, областном центре, где многоэтажные здания, телебашня, асфальт, машины на улицах, милиция при свистках и погонах, одним словом, цивилизация и урбанизация.
Меж тем вокруг – глушь неописуемая. Озеро какое-то огромнющее в окружении скучных возвышенностей, два десятка избушек – и это все! А город-то где? Где областной центр? И вообще, где это я? Ясно, что на Земле, но это ж не город…
Ну в точности как в восемнадцатом веке, когда этаким вот, совершенно аналогичным образом вербовали моряков на новую службу. Называлось это «зашанхаить». Нажрется в кабаке бедолага с новыми приятелями, а обнаружит себя на палубе корабля в открытом море…
Человеку вежливо и душевно объяснили: ты, мил друг, имеешь честь пребывать в некоем населенном пункте, отстоящем от города Абакана километров на четыреста. Это ежели по прямой. А по железной дороге или автомобильному тракту даже дальше.
102 
