очень нудно 
30 
– О кладбище... Это не мы.
– Откуда же тебе известно?
– Мы... мы там ошивались...
У Карима мелькнула мысль: значит, Крозье раздобыл свидетеля. Наверно, кто-то еще утром сообщил ему, что скинов видели около кладбища. И комиссар послал его, Карима, к этим бандитам, не обмолвившись ни единым словом! Ладно, с ним он разберется позже.
– Давай говори!
– Ну... мы туда наладились...
– В котором часу?
– А хрен его знает... Часам к двум, что ли...
– Зачем?
– Да так... коней валить. Мы искали строительные бытовки... Хотели отмудохать черножопых...
Карима передернуло.
– Ну, и?..
– Ну, значит, топаем мимо кладбища... Глядим, а решетка-то открыта... И какие-то тени... выходят из склепа...
– Сколько их было?
– Вроде... вроде двое.
– Описать сможешь?
Парень хихикнул.
– Ты что, трехнулся? Мы ж были бухие!
Карим врезал ему по вывернутому уху. Скин подавил крик и только приглушенно зашипел от боли.
– Итак, их приметы?
– Да темно ж было, как у негра в жопе!
Карим призадумался. Теперь он был абсолютно уверен, что в склепе орудовали спецы.
– Ну а дальше?
– А хрен его знает, что там было дальше. Мы сразу усекли, что надо делать ноги, а то навесят на нас и это дельце... из-за Карпантра.
– Это все? Больше ничего не видели? Какие-нибудь мелочи?
– Какие еще мелочи – посреди ночи! Все как вымерло...
Кариму представилась глухая тишина кладбищенских аллей, единственный фонарь – робкое белое пятнышко в полумраке, приманивающее ночных бабочек. И банда бритоголовых наширявшихся ублюдков, горланящих нацистские марши. Он повторил:
– И все-таки?
– Ну... Чуть позже... мы вроде засекли тачку восточной марки, «Ладу» или типа того... Она шла со стороны кладбища. По Сто сорок третьему шоссе...
– Цвет?
– Бе...белый...
– Особые приметы?
– Она... она была вся в грязи...
– Номер запомнил?
– Мать твою, мы ж не легаши какие-нибудь!..
Карим двинул его каблуком в район селезенки. Парень скорчился, извергая кровавую рвоту. Полицейский встал и отряхнул джинсы. Все, больше ему здесь делать нечего. Он слышал за спиной жалобные завывания других скинов. Это действовал клей. Наверняка ожог третьей или четвертой степени. Карим приказал главарю:
– Будь любезен явиться в комиссариат Сарзака. Сегодня же. Дашь письменные показания. Скажи, что ты от меня, и тебя примут как дорогого гостя.
Скин послушно кивал трясущейся головой. В глазах его застыл испуг, точно у загнанного зверя.
– Зачем... зачем ты так, парень?
– Затем, чтоб ты покрепче запомнил, – тихо сказал Карим. – Сыщик – это всегда проблема для таких, как ты. Но сыщик-араб – это самая хреновая из всех проблем. Попробуй еще раз тронуть араба, и я тебя познакомлю с проблемой под названием «сыщик-араб». – Карим последний раз двинул его ногой. – Усек?
И лейтенант пятясь вышел из ангара. По пути он прихватил свой «глок».
Сев в машину, он рванул с места и остановился, лишь проехав несколько километров, в какой-то роще, чтобы прийти в себя и подвести итоги услышанному. Значит, склеп вскрыли до двух часов ночи. Злоумышленников было двое, и они, вполне вероятно, уехали в машине восточноевропейской модели. Карим взглянул на часы: он едва успеет составить рапорт. А расследование придется вести самым серьезным образом: объявить розыск преступников, проверить все водительские права, опросить людей, живущих вдоль шоссе № 143...
Но мыслями Карим был уже далеко. Он выполнил поручение Крозье. Теперь комиссар должен предоставить ему свободу действий. И он сможет вести расследование сам, как сочтет нужным – например, выяснить, кем же был мальчик, умерший в 1982 году.
III
11
«...Осмотр передней части грудной клетки выявил длинные продольные раны, нанесенные, вероятнее всего, каким-то режущим орудием. Зафиксированы также аналогичные разрезы тканей, сделанные тем же орудием, на плечах, предплечьях...»
Патологоанатом носил мятую непромокаемую куртку и маленькие очочки. Звали его Марк Кост. Это был молодой человек с острыми чертами лица и туманным взором. Он сразу понравился Ньеману, который признал в нем страстно увлеченного своим делом специалиста; может, ему еще не хватало опыта, но в нем горел исследовательский азарт. Он размеренно читал свое заключение:
«...Множественные ожоги на туловище, плечах, боках, руках. Мы насчитали примерно двадцать пять следов данного типа; большинство из них совпадает с вышеописанными разрезами тканей...»
30 
