47 
Он смотрел прямо в глаза Афанасию. Тот даже поежился от холода, который излучали мгновенно заледеневшие глаза Капитона.
– Понял, – сказал Афанасий. – Будет сделано.
– За два дня успеешь?
Капитон достал брусок мыла с оттисками ключей и показал его Афанасию.
– Конечно, – ответил Афанасий, внимательно разглядывая оттиски. – Однако, эта работа стоит денег… И немалых.
– Сколько?
Афанасий почесал в затылке, глубокомысленно уставился в закопченный потолок, подумал немного, а затем заломил такую цену, что у Капитона челюсть отвисла.
– Ты в своем уме!? – вскричал юноша.
– А то как же, – хитро ухмыльнулся Афанасий. – Работа ювелирная. Ключики-то не простые, старинные. Их на авось не сделаешь. Тем более, как я разумею, по замку мне подгонять заготовки не придется.
– Это очень дорого.
Афанасий независимо пожал плечами.
– Найди кого-нибудь, кто сделает дешевле, – сказал он с иронией.
Капитан ответил ему долгим сумрачным взглядом.
– Твоя взяла, – сказал он после несколько затянувшейся паузы. – Согласен.
– Задаток?… – протянул руку Афанасий.
– А это ты видал!? – окрысился Капитон и показал ему кукиш. – Получишь, когда сделаешь.
– Ладно, не будем ссориться… из-за такого пустяка. Договорились.
Капитан согласно кивнул, резко повернулся, и, не прощаясь, покинул мастерскую Афанасия. Он не хотел, чтобы тот увидел выражение его лица.
Юноша готов был убить Афанасия.
Глава 14. АЛЬБОМ АЛИФАНОВОЙ
Дубравин решил навестить Алифанову.
После похорон она в театре еще не появлялась. Родные актрисы сообщили режиссеру, что у нее высокая температура.
Алифанова встретила Дубравина, как доброго приятеля. Одетая в длинный махровый халат, с завязанным пуховым платком горлом, она была похожа на большого пингвиненка.
– Не могу ни читать, ни смотреть телевизор – глаза болят, – пожаловалась Алифанова майору, усаживая его в кресло рядом с пианино.
– Сколько?… – кивнул он на градусник, лежащий на столе возле лекарств.
– С утра было тридцать восемь и пять…
Алифанова говорила очень тихо.
– Ангина…
Она показала на горло.
– Никогда раньше не было…
– Извините, я, похоже, некстати. Хотел кое-что спросить, да, видно, придется в другой раз.
– Сидите, сидите, – остановила его актриса. – Если, конечно, не боитесь заболеть.
– Это было бы неплохо… – мечтательно сказал Дубравин.
– Простите – не поняла…
Алифанова смотрела на майора с удивлением.
– А, это я о своем… – отмахнулся Дубравин.
Актриса несколько натянуто улыбнулась. В ее глазах по-прежнему таился вопрос.
Так у нас откровенный разговор не получится, подумал майор. Ему недомолвки не нужны, а так получилось, что он сам задал тон беседы.
Дубравин мысленно посетовал на свою несдержанность – какой бес дернул его за язык!? У каждого свои проблемы, иногда мало понятные окружающим. Придется теперь выкручиваться.
Обречено вздохнув, майор объяснил:
– Если честно, устал я, Ирина Викторовна. Чертовски устал. Посидеть бы недельку дома, поваляться в кровати… Чай с малиной в постель, хорошая книга, на худой конец телевизор – что еще нужно нашему брату-оперативнику для полного счастья?
– У вас так много работы?
– Много – это не то слово. Чтобы все успеть и везде поспеть, нужно продлить сутки до сорока часов. Как минимум.
– Понимаю… – сочувственно кивнула Алифанова.
Ни хрена ты, девочка, не понимаешь! – раздраженно подумал Дубравин. Тебя бы в мою упряжь…
Подумал, но сказал совсем другое, стараясь придать лицу доброе и мягкое выражение:
– Ирина Викторовна, я хотел бы расспросить вас об Артуре Тихове. А то в первую нашу встречу – помните? – вы о нем упомянули вскользь и вовсе не в связи с Ольховской, все же имевшей к нему некоторое отношение. Не говоря уже о Новосад.
– Да…
При упоминании имени погибшей подруги Алифанова низко склонила голову и украдкой смахнула слезу.
– Что вас интересует? – спросила она, стараясь быть спокойной.
– Все о Тихове. Все, что вам известно. В частности, о его отношении к Ольховской, а также о взаимоотношениях Ариадны Эрнестовны и Новосад.
– Тогда я просто не хотела касаться этой темы… Да и сейчас мне как-то не по себе – все так сложно, запутано. Вправе ли я говорить об этом, не знаю…
– Поверьте, спрашиваю вас отнюдь не из праздного любопытства.
47 
