68 
— Ну да, конечно! Мадмуазель Новодворская и прочий зверинец…
— Вы ответите! — выкрикнул хозяин уже самую чуточку увереннее.
Полковник разжал пальцы, и поганый журнальчик спланировал на пол.
— Придурок ты все-таки, — сказал Рахманин беззлобно, даже с некоторой грустью. — Мир, понимаешь ли, изменился, страна выздоровела, а вас осталось-то полтора убогих идиота… И не будут возле тюрьмы толпиться возмущенные народные массы, не будут импортные люди тебе черную икру передавать и фотки твои цветные в своих газетках тискать. А будешь ты сидеть уныло и буднично, как самый обыкновенный долбаный пособник террористов. И знаешь, что самое пикантное? Когда грохнуло бы, домик твой попал бы в зону поражения одним из первых, и загнулся бы ты здесь со всем своим семейством, придурок… А ты что, на орден Шамиля первой степени рассчитывал? Ладно, берите его, и пошли.
Пожар на фруктовом складе вспыхнул совершенно неожиданно для всех базарных людей — ну, естественно, они и понятия не имели, что устроен он был профессионалами своего дела, располагавшими и богатым житейским опытом, и кое-какой материальной частью. Взрыва никто не слышал, там и взрываться-то было нечему, просто-напросто в закутке, принадлежавшем некоему Гураму, в половине двенадцатого дня вдруг полыхнуло, да так, что из-под двери растеклись огненные ручейки, мгновенно воспламенившие несколько пустых ящиков. А через пять секунд сработало второе устройство, приведенное в действие Кешей простым звонком на мобильник — разумеется, после того как он убедился, что никого из хомо сапиенсов поблизости нет.
А дальше, собственно, и не надо было ни во что вмешиваться, события развивались своим естественным чередом. Народ с рынка шарахнулся, остались только самые безбашенные зеваки, примчалась пожарная команда, самая настоящая, ни в какие жуткие тайны не посвященная — и за каких-то полчаса возгорание ликвидировала умело и качественно. К тому времени милиция — опять-таки не знакомая с потаенной подоплекой дела — вытеснила с рынка всех посторонних и большую часть торгового люда, оставив только тех, кто держал клетушки на этом самом складе. Чтобы, как легко догадаться, снять показания и заполучить кучу бюрократических бумаг.
Вот только среди милиционеров, во множестве скопившихся на базаре, сыскались и такие, кто в милицейскую форму нарядился только для виду…
Кеша с Антоном, до сих пор не вышедшие из роли, торчали на своем законном месте, посреди сбившейся у мясного павильончика кучки базарного пролетариата низшего разряда, которая ждала своей очереди на опрос. Среди них происшедшее обсуждалось, но вяло, никаких версий и гипотез, одним словом, не высказывалось; присутствующих волновали главным образом вопросы практические — кому удастся отмотаться от спецприемника, а кто по беспаспортности непременно попадет под раздачу.
Оба видели со своего наблюдательного пункта, как у ворот остановилась белая «шкода» со знакомым номером, и товарищ Бакрадзе, имевший крайне взволнованный вид, принялся что-то объяснять преградившему ему дорогу милицейскому сержанту, который на самом деле был совсем не милицейским, да и не сержантом, а постарше по званию. Так, все идет по задумке — «сержант» рвавшегося внутрь Бакрадзе не пропустил, а вызвал по рации еще одного милиционера, на сей раз в капитанском чине (действительно капитана, но по фамилии Климентьев, украшавшего своей персоной совсем другую силовую структуру). Означенный капитан со всей возможной деликатностью взял расстроенного визитера за локоток и повел его не к складу — возле него все еще торчала пара пожарных машин, изнутри тянулись последние бледные струйки дыма, — а в сторонку, аккурат к мясному павильончику. Они оказались в каких-то десяти метрах от Кеши с Антоном, и те прекрасно слышали разговор.
— Я так понимаю, вы хозяин будете? — спросил Климентьев, держа наготове серую папочку официального вида.
— Совладелец, если точнее, — сказал Бакрадзе нетерпеливо.
Он волновался, дураку видно, но все же нешуточным усилием воли держал себя в руках — хотя то и дело непроизвольно косился в сторону склада.
— Совместно с Лагадзе Гурамом Вахтанговичем?
— Да, а в чем дело?
— Пожар, сами понимаете, — сказал Климентьев с хорошо сыгранной скукой райотдельского мента, вынужденного заниматься на своей земле черт-те чем. — Кучу бумаг писать придется. Вон страховщики подъехали, сейчас и они начнут. Да вдобавок дело на поджог тянет… — он извлек из папочки чертеж, сделанный от руки черной шариковой ручкой. — Вы мне тут покажите, пожалуйста, который ваш с гражданином Лагадзе отсек…
68 
