73 
И уж никак нельзя говорить ей главное: что существует свой, профессиональный счет, способный ужаснуть прекраснодушных гуманистов, но среди профессионалов войны давно принятый и признаваемый без слов. Это печально и жутко, что больше нет ни Уланова, ни Доронина, ни генерала Кареева — но по жестокому большому счету спецназ в очередной раз победил. И хлор на город не пошел, а те, кто был взят, всю оставшуюся жизнь небо будут видеть исключительно в клеточку и никому никогда уже не причинят вреда. Вот главное. Спецназ остался…
— Ну что, господин капитан? — услышал он.
Вздохнул и ответил:
— Надо, господин капитан.
Они поднялись и долго шли к подъезду, до которого было совсем близко — так, словно шагали по скользкому льду или минному полю.
…Есть гипотеза, что прошлое не исчезает бесследно, да и будущее, в общем, уже произошло. Что время — не огонек, ползущий по бикфордову шнуру, а некая линия, вдоль которой в одно и то же время существует и прошлое, и настоящее, и будущее. Правда это или красивая фантазия — неизвестно. Но если правда, то сейчас, именно в этот самый момент, где-то невообразимо далеко отсюда все же сидит перед тусклой свечой совсем еще молодой человек в расстегнутом мундире Тенгинского пехотного полка и привычно держит гусиное перо, и на бумагу ложится:
- Но я боюся вам наскучить,
- В забавах света вам смешны
- Тревоги дикие войны;
- Свой ум вы не привыкли мучить
- Тяжелой думой о конце;
- На вашем молодом лице
- Следов заботы и печали
- Не отыскать, и вы едва ли
- Вблизи когда-нибудь видали,
- Как умирают.
- Дай вам Бог
- И не видать…[7]
И это — самый знаменитый офицер российского спецназа.
…и если была бы сила, способная вернуть всех, они наверняка не жаловались бы на неудачный выбор жизненного пути, ничего не хотели переиграть и другой службы не желали бы. Они сказали бы только: помните нас…
73 
