очень нудно 
108 
Мазая пытали. Я сначала не понял, откуда в его жилище такой яркий свет. Но потом сообразил: бандиты принесли с собой мощный электрический фонарь и водрузили его на ящики у порога.
Дверь в оборудованную Мазаем комнату была открыта, и я со своего места видел только часть жилища. Не исключено, что там есть еще кто-то, подумал я вскользь. А сам осторожно двинулся к освещенному прямоугольнику, в глубине которого, как на экране, разворачивались трагические события.
Мазая пытали раскаленным железом. Судя по окровавленному торсу, его сначала резали ножом, но потом, убедившись в неэффективности этого метода, решили применить другой, более действенный.
Я однажды попал в подобную ситуацию. И не могу похвастаться, что я выглядел геройски. Когда к телу прикасается раскаленный докрасна железный прут, хочется немедленно выпрыгнуть из собственной шкуры и вознестись на небеса.
Тогда мне подфартило – я был под пыткой всего лишь пять или шесть минут. Подоспевшие парни из диверсионной спецгруппы раскромсали осиное гнездо палачей в пух и прах.
А я, когда пришел в сознание, не смог отказать себе в удовольствии засунуть своему истязателю (которому здорово не повезло – он остался в живых) раскаленный прут в анальное отверстие. Это я сделал исключительно для того, чтобы подтвердить тезис, что наказание за грехи неотвратимо…
Однако, что же мне дальше делать? "Быки" были вооружены и, судя по крепко сбитым, но подтянутым и худощавым фигурам, явно не перекормлены.
Сражаться с такими хищниками безоружным – настоящее безумие. Они явно прошли хорошую школу, и не исключено, что в войсках специального назначения.
Мой опытный глаз сразу подметил характерные признаки, присущие хорошо тренированным людям: раскованность и кошачья мягкость в движениях, скупые точные жесты, нередко заменяющие им слова, и самое главное – привычка к оружию.
Несмотря на то, что наверху остался дозор, эти двое держали стволы под рукой, притом так, чтобы их можно было мгновенно приготовить к стрельбе. У одного из них был израильский "узи", а второй вооружился никелированной "дурой" немыслимо большого калибра, которую засунул за пояс брюк.
Они были одеты не в пальто, как тот, что дежурил возле машины, а в легкие кожаные куртки – чтобы ничто не сковывало движений. В общем, передо мною были типичные "гориллы" – низшее звено в мафиозной иерархии.
Пока я мараковал, что да почему, бедный Мазай дергался в конвульсиях и время от времени хрипло вскрикивал. Пытали его грамотно, не мог не отдать я должное профессионализму "горилл". Они старались прикладывать раскаленную железку к болевым, но не смертельным точкам на теле бомжа.
Значит, Мазай пока ничего не сказал… Наверное, понимал, что когда он расколется, дорога ему будет только одна – на небеса.
Но как долго может выдержать пытки его уже немолодое сердце?
Нет, нужно что-то предпринимать! Ну не могу я спокойно смотреть на таких изуверов. Я, конечно, и сам далеко не ангел и в моей боевой жизни чего только не было, однако и жестокость имеет свои пределы. За ними уже начинается садизм.
А в жилище Мазая как раз и находились настоящие садисты. Пытая бомжа, они довольно ухмылялись, испытывая наслаждение от мучений своей жертвы.
А, была, не была! Смелость города берет. Я нагнулся, поднял две половинки кирпича (этого добра в подвальном помещении хватало) и, хорошенько прицелившись, метнул их внутрь комнаты.
Мне немного повезло: один из моих метательных снарядов попал "торпеде" в спину, от чего бандит, охнув от сильной боли, согнулся в пояснице и выпустил из рук автомат, а второй врезал любителя "пушек" большого калибра по башке. Он пошатнулся, как пьяный, и прилег прямо под распятым Мазаем.
Я ворвался в комнату, словно третий кирпич. Нельзя было мешкать ни секунды, потому что "торпеды" были опытными профессионалами, мало чувствительными к боли, и временное замешательство могло быстро закончиться.
Так оно и случилось. Тот, кому досталось первому, среагировал мгновенно. Едва моя тень мелькнула в дверном проеме, он в падении попытался поднять с пола свой "узи".
Но не успел. Я прыгнул на него как на ползучего гада – обеими ногами. Учитывая мой вес и резкость движения, эффект от достаточно неуклюже выполненного приема получился вполне удовлетворительный.
Не знаю, сломал ли я ему что-нибудь, или нет, но он квакнул, словно лягушка, и застыл. Заметив боковым зрением, что второй уже достает пистолет, я круто развернулся и проехался подъемом ноги по его челюсти.
108 
