очень нудно 
52 
— Прекрасный вопрос, — сказал Гадес с одобрением. — Когда дух умершего выпивает воду Леты, все его воспоминания полностью стираются и душа рождается заново в теле какого-нибудь младенца. Однако в ней действительно сохраняются некоторые качества прежней личности. В конце концов, тело ведь всего лишь оболочка; именно душа определяет, кем оно станет — мужчиной или женщиной, богом или богиней.
— Что ж, это лишь подтверждает мудрость твоего решения. Стенопия, родись она заново, могла еще кого-нибудь сделать несчастным.
— Она построила свою жизнь на лжи... и то, что она лгала даже здесь, говорит не в ее пользу. Ведь эта душа больше всего жаждала не богатства или роскоши, она искала любви. Но любовь не может существовать там, где живут ложь и предательство, — сказал Гадес.
— Ты понимаешь самую суть любви, — задумчиво произнесла Лина.
Гадес немного помолчал, прежде чем заговорить снова, и в нем опять шевельнулась надежда.
— Я провел многие тысячелетия, изучая души умерших, и пришел к пониманию, что любовь знакома смертным неизмеримо лучше, чем богам.
Лина удивленно моргнула. Смертные лучше разбираются в любви, чем боги? Для женщины, которая успела развестись и годами не получала приглашений на свидание, слова Гадеса стали истинным потрясением.
— Ты действительно так думаешь? — недоверчиво спросила она.
Надежда Гадеса дрогнула — и исчезла.
— Да, я знаю, что это именно так, — ответил он с мрачной решимостью и кивнул Япису; тот в очередной раз ударил копьем о пол.
У Лины не было времени, чтобы подумать о реакции Гадеса на ее вопрос. По команде Яписа другая призрачная тень отделилась от толпы ожидавших. Бледная женщина неуверенно прошла через зал. Она была одета куда более сдержанно, чем Стенопия, и тем не менее ее одежда выглядела такой же дорогой, а волосы были уложены в похожую сложную прическу. Голову женщины венчала небольшая диадема. Когда она подошла поближе, Лина рассмотрела, что женщина полновата, но весьма привлекательна, и лет ей было, вероятно, за тридцать. А потом Лина вздрогнула, поняв, что алое пятно на платье женщины спереди есть не что иное, как открытая рана, все еще сочащаяся кровью.
Призрак низко поклонился.
— Персефона и Гадес, для меня великая честь предстать перед богиней весны, равно как и перед богом Подземного мира.
Голос женщины звучал сильно, величественно. Лина улыбнулась и склонила голову в знак приветствия.
— Привет тебе, Дидона. С какой просьбой пришла ко мне сегодня королева Карфагена? — спросил Гадес.
— Гадес, я молю тебя о благословении покинуть наконец край стенаний у реки Копит и проследовать в Элизиум.
Бог Подземного мира задумчиво взглянул на призрачную женщину.
— Ты уже справилась с горем из-за своей безответной любви, Дидона?
Женщина опустила взор, не с напускной скромностью, как Стенопия, а с таким выражением лица, которое было слишком хорошо знакомо Лине по прошлой жизни. Женщина просто хотела скрыть боль, отражавшуюся в ее глазах.
— Да, великий бог. Я больше не томлюсь по тому, чего не могу иметь.
Лина слегка передвинулась в кресле и посмотрела на Гадеса. Конечно, он не мог поверить Дидоне.
Гадес потер подбородок, изучая взглядом умершую королеву.
— И чему ты научилась за то время, что провела в краю стенаний?
— Что я должна гораздо больше верить в силу любви. Мне следовало понимать, что Аяксу просто необходимо время. Зевс ведь приказал ему покинуть меня, и что еще он мог сделать? Он ведь благочестивый человек и воин великой веры. Это не его вина. Мне надо было проявить большее понимание, большее желание... — Она умолкла, всхлипнув, и закрыла лицо руками.
— Дидона, ты еще не преодолела свои сожаления, — мягко произнес Гадес.
— Преодолела! — Дидона подняла голову, вытерла лицо. — Я плачу просто потому, что полна благоговения, как дитя, представ перед бессмертными, и от этого мои чувства взволновались. — Ее блестящие от слез глаза отчаянно смотрели на Лину, ища помощи богини.
Лина с сочувствием взглянула на женщину. Она слишком хорошо знала, каково это: быть брошенной и винить в этом только себя.
— Я выполняю твою просьбу, Дидона. Ты можешь отправиться в поля Элизиума с моим благословением.
Слова Гадеса поразили Лину до глубины души. Она вдруг обнаружила, что во все глаза таращится на бога, в то время как пышнотелая Дидона поспешно выходит из тронного зала.
52 
