73 
В этот момент слезы, которые Джордану, как мужчине, удавалось сдерживать, потоком хлынули у нее из глаз и потекли по щекам.
— Но Джордан… — простонала Лара, сотрясаемая рыданиями, — …как же ты… мог все это… делать, если ты любил меня?
Он отпустил дверную ручку.
— Несколько раз я чувствовал, что у меня уже нет больше сил на это, но затем… затем ты говорила что-то о моей матери — и во мне вновь вспыхивало желание отомстить.
Лара присела, неожиданно почувствовав слабость в ногах.
— Расскажи мне об этом. — Она затаила дыхание.
Ей хотелось сказать Джордану, что она по-прежнему любит его, но она все еще боялась верить ему, опасаясь того, что он снова может причинить ей боль.
Джордан принялся беспокойно ходить по комнате.
— С самого начала — вопреки всей логике и ощущению, что я предаю тем самым память отца, — я обнаружил, что меня влечет к тебе. Все это не имело смысла, и я боролся, но, независимо от моего желания, мое чувство росло.
— Но ведь ты говорил, что ты ненавидишь меня и тебе противно быть моим мужем. Ты… ходил на свидания к другим женщинам, — напомнила она ему с горечью.
Джордан покачал головой.
— После встречи с тобой я уже не мог смотреть на других женщин. И это выводило меня из себя. Когда я вернулся из Германии и твой отец сказал, что ты отправилась на вечеринку, я подумал, что наши отношения стали для тебя очередной игрой, и решил сделать тебе больно, унизить тебя, наказать за то, что ты заставила любить себя. — Он избегал ее взгляда. — Но, конечно, не таким образом, как это у меня получилось. Я был потрясен, обнаружив, что я — твой первый мужчина, и это заставило меня отказаться от дальнейшего обострения ситуации. В ту бессонную ночь я понял, что я не могу с тобой больше встречаться, что мне осталось лишь извиниться и оставить тебя в покое. С таким намерением я и отправился вслед за тобой в поместье, но вся горечь и обида вновь проснулись во мне, когда ты сказала, что именно там погибла моя мать. А потом я увидел спальню, где она была вместе с твоим отцом. И я… Лара, что с тобой? — торопливо спросил он, видя, как она побледнела.
— Ничего. Я… Ты не мог бы дать мне стакан воды? — Она посмотрела в ту сторону, где на подносе стоял кувшин с водой и плавающими в ней кубиками льда.
— Да, конечно. — Нахмурив брови, он налил ей воды, с озабоченным видом наблюдая, как она пьет крошечными глотками. — Ты хорошо себя чувствуешь? Не слишком ли это тяжело для тебя после аварии?
— Нет, я… Со мной все в порядке. — Она провела по губам кончиком языка. — Просто меня немного растрясло по дороге.
— Ведь ты могла утонуть! — Он еще больше помрачнел. — И все это из-за меня!
— Джордан, пожалуйста, продолжай, — подбросила Лара, усаживаясь поглубже в кресло и устраивая поудобнее голову на мягком подголовнике. Сейчас ее лицо было очень бледным, и на нем отчетливо выступали багрово-черные кровоподтеки. — Расскажи мне о том, что ты чувствовал.
Джордан отошел, и в его глазах появилось прежнее тоскливое выражение.
— В общем, во мне снова проснулась злоба. Ты была права, когда назвала это обольщением, — я действительно старался завлечь тебя физической близостью. Но только в этот раз во мне не было никакой ненависти, и я еще больше, чем раньше, ощутил любовь к тебе. Именно тогда я понял, что, если я хочу осуществить свой план мести, я не должен больше допускать близости с тобой. Для меня это было довольно трудно до свадьбы — особенно потому, что ты так открыто проявляла свои чувства, — а уж после свадебной церемонии и вовсе превратилось в настоящую пытку. Я старался заставить тебя уйти от меня и становился все более и более жестоким, не желая до поры до времени раскрывать перед тобой всей правды. Но ты все не уходила, и в конце концов я…
— Ты решил использовать Шэлу Ньюман и Кэти Томас, чтобы сделать мне больно.
— Я попросту лгал тебе про них, Лара, — простонал Джордан. — Как и в тот раз, когда говорил, что не хочу быть связанным по рукам и ногам. Ведь я уже был крепко-накрепко привязан к тебе невидимыми нитями, которые я не мог так просто и безболезненно разорвать. В ту ночь — ночь, когда я сказал тебе всю правду, — я понимал, что после наносимого мной удара мы уже не сможем начать все заново и что этим я убиваю твою любовь. — Его лицо исказилось. — В конце, когда мы уже прощались, ты держалась так холодно, что я просто пришел в ярость от того, что ты восприняла наш разрыв легче, чем я, и что я сделал больнее себе, чем тебе.
73 
