103 
Неудивительно, что ему так хотелось ругаться.
ЭрТар, с восторгом убедившись, что ему не больно ни лежать, ни сидеть, задрал рубашку и размотал повязку. Брент глянул на едва заметный белый шрам и подумал, что эти горцы живучие, как кошки. Сам жрец вчера был уверен, что такую рану ему не залечить, хоть с виду она и закрылась. Он даже украдкой подходил пару раз послушать, дышит ли раненый. Но Привратница почему-то тоже прониклась к ЭрТару расположением.
– Чтоб мне сдохнуть! – восхитился горец и попытался встать, но почти сразу же брякнулся на колени и так побледнел, словно собирался выполнить это опрометчивое обещание. Переведя дыхание, он снова, уже куда осторожнее, вытянулся на постели. – Ты меня тоже лозой лечил, да?
– Нет, она исцеляет только жрецов. Способность залечивать чужие раны мы получаем от Привратницы, и то лишь после ее третьей инициации.
Джай непонимающе моргнул:
– Погоди, так ведь их было только две!
– Уже три, – обреченно сообщил Брент.
***
– …Я, конечно, тут же вбежал и спрашиваю: «Что стряслось, господин Взывающий?» – Хруск неспешно, обстоятельно намазал верхний блин медом, сложил вчетверо и аккуратно, стараясь не капать даже на тарелку, укусил.
– А он чего?! – Второй обережник, не чинясь, разорвал блин на куски, макая их прямо в плошку с медом. Вот так всегда, самое интересное приходится на чужой караул! Посплетничать же удалось только поутру, когда Архайн отправился на беседу с главой добрельского храма, оставив обережь у ворот. Та ничуть не огорчилась и с пользой употребила свободное время на завтрак в храмовой трапезной.
– Стоит посреди комнаты, так согнувшись, будто вот-вот вывернет его. Поднял на меня глаза – я аж отшатнулся – и говорит… – Хруск отхлебнул самойлики, выдерживая драматическую паузу. – «Пошел вон».
– И все? – разочарованно протянул собеседник и, спохватившись, начал подбирать пальцем просыпавшиеся на кольчугу капли.
– А ты чего хотел? – Хруск, посмеиваясь, снова взялся за блин. – Чтоб я там Темного голышом застал?
– На кого ж он тогда так ругался, что с улицы слышно было?
– Может, плеть на ногу уронил, – с ухмылкой предположил старшой. Архайна ему было почти жаль. Как они вчера днем в Добрель приехали, так йер до ночи и не присел. Тут же местных храмовников припряг, чтобы те ему всех баб с дитями, той ночью рожденными, на площадь согнали, и самолично каждое проверил. Потом по пригороду колесил, покуда не стемнело. Ночью ему тоже что-то спать помешало, выскочил в храмовый сад и бродил там до праволуния. Траву зачем-то рвал, разбирал на волоконца. На собачью свадьбу минут пять глазел, потом пришиб бедную сучку плетью, остальные с визгом разбежались…
Девушка в длинном сером платье с белым накрахмаленным передником убрала со стола опустевшее блюдо и плошку, поставив взамен миску для бусин: платы за еду с гостей не требовали, но пожертвовать «на нужды храма» следовало обязательно.
Хруск одобрительно проводил ее взглядом. Ладная, крутобедрая. Из тех, что живут при храмах, смиренно именуя себя помощницами братьев. Не, помогать-то они помогают, только все больше по ночам. Иггр-то и сам мужик хоть куда, и от слуг своих воздержания не требует. Почетная работа, богоугодная, каждая уличная девка о ней мечтает. Своя комнатка, браслетик за усердие, еда, ирны, опять же, бесплатные. А синяк под глазом и мукой присыпать можно, не обеднеет квашня-то.
Обережники закончили с едой как раз вовремя: в трапезную заглянул Архайн. Осунувшийся, с беспорядочно рассыпанными по плечам волосами и застрявшим в них голубиным пером, но по-прежнему подтянутый и миролюбивый, как шершень.
– Запрягайте ящерков, – сухо велел он. – Едем в Иггросельц.
– А взывать господин йер не будет? – вытянувшись по струнке, почтительно осведомился Хруск.
Архайн, против обыкновения, скривил губы в усмешке, и обережник понял, что его переполняет не ночная ярость, а мрачное торжество.
– Нет. Сегодня нас поведет к Твари другой «брат».
***
– Хэй-най, так тебя можно поздравить?!
Но Брент куда больше нуждался в соболезнованиях.
– Привратница не способна пройти третью инициацию раньше года. – Жрец запустил пальцы в волосы, выдавая, как он встревожен и сбит с толку. – Это все равно что требовать от четырехдневного ребенка встать на ноги или заговорить.
– А ты не ошибся? – недоверчиво уточнил Джай. – Как ты об этом узнал?
Брент молча указал на горца.
103 
