очень нудно 
27 
А в сибирских традициях и подавно. Во глубине таежных бескрайностей, вдали от грозной столичной власти разные там миллионщики, заводчики, купчины и высокопоставленные государевы люди колобродили так, что поныне о том жива память, вытворяли эдакое, что нынешние «новые русские», выражаясь на современный лад, рядом не лежали.
Между прочим, как раз где-то в здешних алюминиевых краях закончился знаменитый поход одного чересчур бравого шантарского генерал-губернатора на столицу. Дело сие случилось тому назад давненько: не то при Павле Первом, не то, в крайнем случае, при Екатерине Второй. После семи дней запоя тогдашний генерал-губернатор внезапно припомнил все обиды, нанесенные ему Петербургом, и воспылал местью. В мщении же решил не мелочиться, а двинуть на столицу, захватить ее и самолично наказать обидчиков. Немедля был объявлен великий поход и под бунтарские знамена мобилизованы все тогдашние шантарские силы: солдаты гарнизона, чиновники вплоть до самых мелких письмоводителей, всякий прочий народец, подвернувшийся под руку. Был составлен и обоз – главным образом из винных бочек. И сия грозная армия двинулась примерно в направлении Петербурга, по пути пополняясь и обрастая разнообразным сомнительным людом.
Увязли захватчики где-то аккурат в этих краях, ну, плюс-минус пятьдесят километров, что по сибирским меркам и не расстояние вовсе и ни в какую эпоху расстоянием не являлось. Может, воители и продвинулись бы подальше, кабы не захватывали по пути каждую деревеньку, где, по праву победителей, гуляли, меры и устали не зная, – то бишь грабили, опивались, объедались и охальничали. Армия начала быстро редеть: кто-то укушивался до смерти, кого-то зарубали топорами несогласные с происходящим деревенские мужья и братовья, кто-то дезертировал, убоявшись ответа, который придется когда-то держать. Армия редела, но все же продвигалась вперед. В конце концов то ли свои, то ли чужие связали никак не желающего угомониться генерал-губернатора и спеленутым доставили обратно в Шантарск на протрезвление. Ну, а какие-то губернаторовы недоброжелатели, как водится, быстренько состряпал и отослали в столицу депешу с подробным описанием учиненных безобразий... И ведь простил хмельного фрондера едва не захваченный Петербург! Рассудили там, что не тот это случай, все ж таки бунтарь сей есть не Стенька Разин или Емелька Пугачев, отправили строгую с курьером и дело закрыли... Да, видать, источает сия земля заразные пары бунтарства и самодурства, не давая покоя и сегодняшним хозяевам жизни...
– Сюда, – отставной культурист в смокинге показал Карташу место. Остальных тоже подвели к предназначенным им стульям. – Вы сюда. Вы сюда.
В общем, усадили их за стол весьма красноречиво: не вместе, а порознь, и так, чтобы по обе стороны у каждого сидело по хлопчику самого серьезного вида.
Маша оказалась не единственной женщиной за столом, присутствовали и еще две особы слабого пола. Хотя особу, что сидела рядом с Зубковым одесную, слабой можно было поименовать лишь условно. Высокая, наверное, за метр девяносто, с широким разворотом плеч – пловчиха, не иначе. Годочков где-то тридцати, добавляем сюда близость к хозяину, брильянтовые серьги в ушах, браслет с камешками от Сваровского – и получается жена, официальная или неофициальная, это уже не суть важно. Всяких разовых девочек вряд ли бы впустили в узкий, избранный круг.
Вторая женщина была и вовсе немолода, как говорится, давно за пятьдесят, но прямо-таки по-европейски подтянутая и моложавая, под очками с золотой оправой притаились холодные, цепкие и презрительные глаза, по Карташу и прочим новым лицам она мазнула взглядом, как по пустому месту. Что сия мадам может делать за этим столом, где собрались, в общем-то, равные! Не иначе, мадам у них состоит по финансовой части, под ее приглядом находятся темные денежные потоки, отмывка, прочие оффшорные делишки. Интересная особа. Думается, в ее биографии за советский период обязательно отыщутся и подпольные цеха, а то и отсидка по хозяйственной статье, и какие-нибудь саморазваливающиеся кооперативы на заре перестройки, и прочие «пирмамиды». А потом... А потом она как-то сошлась-спелась с Зубковым. А ведь, возможно, не кто иной, как эта женщина почтенного ныне возраста наставляла будущего олигарха по финансовой части, стала ему кем-то вроде крестной матери. Одними кулаками и природным умом гигант алюминиевой индустрии не захватишь, нужны весьма специфические познания, и без консультантов тут не обойтись.
27 
