очень нудно 
46 
С крыльца Валерия и Саша спустились вместе, под одним зонтом, Жуков шел сзади, не обращая внимания на проливной дождь. В машине уселся на заднее сиденье. Когда проехали десять километров, обронил:
— Сейчас будет развилка. Коттеджный поселок. Остановите здесь.
— Что? — невольно вздрогнула Валерия. В этом поселке сбили Соню, и началась вся эта история.
— У меня здесь дело.
Дело! Да его же могут увидеть! И что тогда? Неужели хочет сделать ей назло? Глупец! Но как сказать ему об этом при Саше?
— Может быть, к нам в гости? Вам надо обсохнуть.
— Здесь и обсохну. Не переживайте вы так, Валерия Алексеевна.
Она ничего не могла с этим поделать. Следователю Жукову отдавать приказы невозможно. И навязать свою волю тоже. Притормозила у развилки, посмотрела, как он быстрым шагом направился к тому самому дому. Сидела, кусала губы. Лил дождь.
— Лера? Мы поедем?
— Да-да.
Тоска, зародившаяся внутри, теперь дала о себе знать и, мягко перевернувшись, толкнула ножкой прямо под сердце. Перед глазами все поплыло. Лера глубоко вздохнула, ей не хватило воздуха. Нельзя постоянно находиться в таком напряжении. Но она уже не знала, как будут развиваться события. А впереди ждал самый большой сюрприз.
ТУФЕЛЬКА
Валерия все еще была подавлена, когда приехала домой и попыталась приготовить ужин. Все валилось из рук. Нарезая овощи в салат, порезала палец.
— Больно? Я принесу йод. — Саша кинулся искать аптечку. Остановив кровь, сказал с досадой: — Не трогай больше нож. Я сам все сделаю.
— И откуда ты такой свалился на мою голову?
— Какой?
— Хороший. Ведь ты все знаешь. Про меня и Олега.
— Ну, я только предположил. А он не стал опровергать.
— И как ты к этому относишься? — осторожно спросила Валерия.
Здоровой рукой она помешивала картошку на сковороде, пока он неумело, но старательно занимался салатом. После небольшой паузы сказал:
— А как я должен к этому относиться? Нормально. Я как-то жил до того, как тебя встретил, ты как-то жила. Глупо ревновать к прошлому. А он как раз этим и занимается. Если только ты ничего от меня не скрываешь.
— Мне нечего скрывать. — Она сказала это слишком поспешно. А потом быстренько перевела разговор в другое русло. — Насчет того, что сегодня произошло. С Соней. Я рассказывала о поездке в Москву, о ее болезни, обещала показать тебе медицинскую карту.
— Ну покажи. Это интересно.
Достав из сумочки карту, Валерия мысленно перекрестилась: «Чтобы все было хорошо». Когда вернулась на кухню, он взял карту без особого интереса. Открыл, вяло полистал. Потом вдруг заинтересовался:
— Ну-ка, ну-ка… Ого! Теперь многое становится понятным!
— Теперь ты понимаешь, почему я скрывала.
— Значит, это у вас наследственное?
От его внимательного взгляда захотелось спрятаться. Взяла себя в руки, жалко улыбнулась:
— Мама была больна. Я сказала, что она умерла…
— А на самом деле?
— Покончила жизнь самоубийством. Маниакально-депрессивный психоз. Там все написано.
— Да, вижу! Почему сразу не рассказала?
— Я надеялась. Что все обойдется. Ведь Соню лечили. Долго лечили.
— Расскажи мне все с самого начала.
— А что рассказывать? Ей вообще не стоило иметь детей. Нашей матери. Но в молодости эти приступы носили характер эпизодический. Она вдруг резко замыкалась в себе, переставала разговаривать с нами, есть, пить, ложилась на кровать и накрывалась с головой одеялом. Могла так лежать не одни сутки. Мы делали вид, что ничего не происходит.
— Она показывалась врачу?
— Нет. Как-то обходилось. Я тоже с детства стояла на учете у невропатолога. Но потом признали, что все в полном порядке. Видимо, отцовские гены оказались сильнее. Иное дело с Соней. Роды были тяжелыми. Очень тяжелыми, — подчеркнула она. — Там все написано.
— Да-да. Я вижу. Наблюдалась с детства, в возрасте семи лет обнаружились явные отклонения. Но при этом девочка обладала феноменальной памятью. Очень интересно.
В нем вдруг заговорил профессионал. Валерия поняла, что ужин откладывается, сняла с плиты сковороду, потом отошла к окну. Не хотелось, чтобы он видел выражение ее лица. Медленно заговорила:
— Соню начали лечить. К тому времени отца с нами уже не было. Я рассказывала о периоде, когда мы очень нуждались. После его ухода мама в первый раз сорвалась. Была попытка самоубийства, но ее спасли. Некоторое время в семье восстанавливалось равновесие. А потом надо было спасать Соню. И эта поездка в Москву… Да, она помогла.
46 
