79 
Ни один из прочитанных Танечкой текстов не совпал с отрывком про загадочное растение Д. Апраксина поблагодарила и сразу же сделала новый звонок — на этот раз в библиотеку радиостанции «Свобода».
— Ксению Рар, пожалуйста. Ксеня? Огромная просьба…
И она повторила просьбу, с которой час назад обращалась к Татьяне.
— Елизавета Николаевна, вы не кладите трубку, я сейчас же посмотрю: у нас всего две книжки о травах и стеллаж с ними стоит рядом, это займет всего минуту.
Минута прошла, и Ксения объявила, что 22-я страница в обеих книгах на месте, но на этих страницах нет растений на букву Д.
— Как жаль! Но я благодарю вас, Ксения, за труды. Кланяйтесь от меня родителям и братьям! — Апраксина много лет дружила с семейством Раров. Глава семьи Глеб Александрович Рар вел в русской службе радио «Свобода» единственную, как считала Апраксина, истинно православную русскую передачу «Россия вчера, сегодня и завтра», и трое из его шести детей тоже работали на «Свободе».
— Подождите, Елизавета Николаевна! Можно дать вам совет?
— Конечно, детка.
— Вам нужно установить, из какого издания эта страничка?
— Да.
— Ну так это не обязательно книга — это может быть и журнал. «Наука и жизнь», например. Если вы обратитесь в мониторинг, вам там подскажут, из какого журнала может быть эта страничка.
— Спасибо, дорогая! Я так и сделаю.
Она попрощалась и тут же позвонила в мониторинг, отдел радио «Свобода», занимавшийся регулярным просмотром и изучением советских периодических изданий, прослушиванием радиопередач и просмотром телепрограмм из СССР. К телефону подошел начальник мониторинга и старинный приятель графини Виктор Вербицкий.
— А, Елизавета Николаевна! Чем могу служить?
Апраксина объяснила.
— Вам придется подъехать к нам и принести ваш таинственный фрагмент листа — только так мы можем определить, из какого он издания.
— Выезжаю немедленно!
— Я выпишу вам пропуск, спросите его внизу в охране.
Через полчаса Апраксина уже получила пропуск, прикрепила его к отвороту жакета и поднялась на третий этаж в помещение мониторинга. Среди его сотрудников, дежуривших в эту смену, а мониторинг работал круглосуточно, она не знала только молодую женщину по имени Вера Белова, которую ей тут же и представили. Остальные все были ей знакомы: с бывшей диссиденткой Валерией Стародворской она попеременно читала на клиросе в мюнхенском храме святителя Николая, а Гулю и Люсю графиня видела в маленьком бюро Мириам Фишман. Но помогла ей именно незнакомая Вера: пока все разглядывали пластиковую папку с заключенной в ней половинкой листа, девушка неслышно вышла в соседнее помещение и вернулась оттуда с подшивкой газеты «Советский спорт». Она хлопнула ею о стол так, что поднялось облачко пыли, и заявила:
— Вот то, что вам надо!
— Газета? Да еще «Советский спорт»? — удивилась Апраксина.
— Представьте себе! Сейчас советские газеты борются за подписчиков и печатают что попало, лишь бы привлечь читателей.
— Это верно, — кивнула Валерия. — Кто-то гонит статьи про НЛО, про всякую, спаси Господи, бесовщину, другие печатают из номера в номер иностранные детективы.
— Вот-вот. А «Советский спорт» печатает из номера в номер сразу два цикла: называются они «Бабушкины рецепты» и «Природа в белом халате», а статьи в них нумеруются и располагаются так, что их можно вырезать и сшить, чтобы получилась книжка. Вам нужен второй цикл — «Природа в белом халате».
Она принялась листать подшивку и минут через пять, прошедших при заинтересованном молчании коллег, торжествующе воскликнула:
— Вот ваша 22-я страница! Здесь статья про душицу, а на обороте — про дягиль.
Апраксина склонилась над подшивкой: сомнений не было — это была та самая страница, обрывок которой лежал рядом в пластиковой папке.
— Ну, спасибо вам, дорогая Вера! Отныне я ваша должница.
— Вы ведь детектив? Ну, надеюсь, мне ваша помощь не понадобится.
— Кто знает, кто знает! — засмеялась Валерия. — Ты, Верочка, на всякий случай не отказывайся. Свой человек в полиции — это, знаешь ли, великое дело!
— Ладно, не буду отказываться. Виктор, можно мне вырезать страничку для нашей гостьи?
— Лучше вытащи из подшивки этот номер и сними с него копию. Елизавета Николаевна, вас ведь три минуты не лимитируют?
— Не лимитируют, Виктор.
79 
