очень нудно 
75 
Он почти уже дошел до леса. Вдруг сзади раздалось:
— Леха, постой! Леонидов! Леха!
Он обернулся: Серега Барышев. Запыхался. Бежал, должно быть. По собственной инициативе или послали? Может, добрая Ирина Сергеевна? Алексей невольно усмехнулся.
— Чего тебе? — резко сказал он.
— Ты куда идешь-то?
— На автобус.
— Шоссе в другой стороне.
— Да?
— За воротами, если ты успел заметить.
Тут Алексей сообразил, что и в самом деле шел в противоположную сторону. Не к воротам, а от них. Ну и куда бы он в итоге пришел? В лес, на съедение волкам. Они, конечно, только спасибо скажут.
— Ну, что ж. Пойдем к воротам.
И он развернулся. Медленно пошел обратно.
— Может, не стоит? — негромко спросил Барышев, идя рядом.
— Что не стоит делать? Уезжать?
— Ну, уехать на чем-либо тебе будет трудно. Поздно уже. Попутчиков тебе нет. Санаторий никто не собирается покидать.
— Что, не со всеми еще расправились? — усмехнулся Алексей. Барышев молча шел рядом.
— Ты зачем за мной побежал? — постепенно успокаиваясь, спросил Алексей.
— Да так, переживательно.
— По поводу?
— Подумал, что ты вешаться пошел. В лес, на елку.
— Я бы с горя лучше с балкона спрыгнул, как бедняга Иванов. Согласно теории вероятности, все, что оттуда сваливается, точнехонько попадает виском об угол стола.
— Ладно, брось.
— Слушай, я ведь, было, подумал, что ты мне друг.
— А что изменилось?
— Скажи честно: твоя работа?
— Леха, Леха, — рассмеялся Барышев. — Если бы я хотел кого-то убить… Во-первых, я бы сделал это голыми руками. Незачем казенный инвентарь ломать. А во-вторых, ты никогда бы меня на этом не поймал. Я свою работу знаю.
— Вот как? Впрочем… Верю. Значит, не ты. -Ему стало немного легче.
— Хочешь, я тебе одну правду скажу, только ты не обижайся.
— Ну, говори.
— Знаешь, Леха, людей нормальных на этой планете нет, это факт. Потому что у каждого свой пунктик имеется. Если не знаешь про этот пунктик, то человек вроде бы кажется нормальным, но все равно он псих. В глубине души. И пока до края не довели. Один, например, по бабам с ума сходит, меняет их без конца, и никак не может остановиться. Все кажется, что следующая будет той самой-самой. Другой на машинах помешан, вот и ходит возле своей железной голубушки: вылизывает, полирует, бабки в нее последние вкладывает. Третий марки собирает, или еще какое-нибудь дерьмо, которое другому на хрен не нужно. И каждый друг про друга думает: дурак он, что ли? А бывают помешанные на своей работе: дом для них так -перевалочный пункт. Вот намаяться где-то, чтобы конечности гудели и башка чугунная была, — это кайф! И если он этот кайф ловить не будет — ему полная хана, тогда можно катафалк заказывать. У тебя вот кайф приходит оттого, что ты до истины докапываешься. Правду ищешь. Ты хоть интересуешься иногда, что стало с людьми, которых ты посадил, или которых, наоборот, от смерти спас? Чем все закончилось, когда дело к следователю ушло? Уверен, что нет! Не интересуешься. Тебе главное — найти. Решить очередную логическую задачку. Да и решай ты их себе на здоровье, только прежде чем свои выводы обнародовать, подумай о тех, кому с этим жить. Хорошенько подумай.
— Ну, спасибо, просветил! А то я не знал! А у тебя, прости за нескромность, какой пунктик? Не поделишься или стыдно?
— Почему? Я, например, жену свою очень люблю.
— Так и я люблю. Это неинтересно.
— Любить по-разному можно. На меня собственная сила давит, поэтому все маленькое и слабое приводит в этакое щенячье состояние. Полного восторга. Я испытываю потребность защищать. А чтоб кайф сильнее был, я эту потребность не распыляю, а концентрирую на одном объекте.
— Я не знал, Барышев, что ты такой философ.
— А ты думаешь, это только тебе можно? -оскалился Серега. — Я потому и побежал за тобой: поговорить. Нельзя человеку быть одному. От одиночества люди с ума сходят. Ты, Леха, всегда на меня можешь рассчитывать.
— Ну, спасибо!
— Не стоит. Ты сейчас еще злишься, потому не в себе. А как успокоишься, так оценишь. Я кому попало дружбу свою не предлагаю. Хотя по натуре человек добрый. Так что ты дурить переставай. Пойдем в коттедж, представители власти уже убрались восвояси со своим трофеем, то есть с трупом В. В. Иванова, завтра с утра и мы двинемся. Отдохнули, нечего сказать!
— Да, все правильно, все хорошо, только жить отчего-то тошно.
75 
