65 
– Спасибо, – сказала Ирина, тоже поднялась, подошла к старому генералу и поцеловала его в тщательно выбритую щеку.
– Спасибо, Амвросий Отарович, – растроганно произнес Глеб.
Четыре бокала коснулись друг друга, тонко прозвенев.
– А теперь, друзья мои, – провозгласил Амвросий Отарович, – я постараюсь справиться с ролью Деда Мороза, и вы все получите подарки. Только мне надо будет отлучиться минут на пять.
Аня радостно воскликнула:
– Отлучитесь, отлучитесь!
– Ты разрешаешь?
– Ради подарков можно даже маму оставить одну.
Амвросий Отарович скрылся в кабинете.
Ирина взглянула на Глеба:
– Ну, а ты?
– Да, конечно же, сейчас.
Он вскочил и бросился на улицу – туда, где в багажнике БМВ остались подарки.
Амвросий Отарович и Глеб вернулись в гостиную одновременно – Сиверов вошел из прихожей, а старик – из кабинета. В руках генерал держал красный мешок. Вернее, это был не мешок, а красная сатиновая насыпка для подушки, которую генерал приспособил под мешок.
Он поставил мешок на кресло и запустил в него руку.
– Ну, угадайте – кому этот подарок?
Аня захлопала в ладоши.
– Мне, Амвросий Отарович!
– Ты уверена, что этот подарок твой?
Девочка засмеялась.
– Я же знаю, вы все равно мой вытащите!
– Хорошо. Тебе, дорогая, значит, тебе.
С видом заправского Деда Мороза генерал извлек из мешка деревянную расписную шкатулку размером с коробку из-под обуви. К резной ручке на крышке был привязан ключик.
– Значит, тебе, – со шкатулкой в руках Амвросий Отарович подошел к Анечке и поставил перед ней подарок. Аня затаила дыхание и почти шепотом спросила, сверкая полными жгучего любопытства глазенками:
– А что это?
– Возьми ключик и открой шкатулку.
– Ой, наверное, что-нибудь очень интересное и уж точно красивое!
– Открывай, открывай.
– Мама, помоги, я боюсь сломать. Ключик такой маленький.., тоненький…
Ирина взяла шкатулку, вставила в прорезь ключ и провернула его. Зазвучал менуэт – нежный звук, похожий на звон хрустальных бокалов.
– Посмотри, что там, – пододвинув шкатулку к дочери, сказала Ирина.
Анечка заглянула в шкатулку – и обомлела. На ее лице появилась улыбка восторга и счастья. Девочка бережно, трепетно достала из шкатулки старинную изящную куклу с фарфоровой головкой и такими же фарфоровыми ручками. Кукла была одета в кимоно.
– Какая прелесть! – потрясение выдохнула девочка. – Амвросий Отарович, это вы ею играли, когда были маленький? Как ее зовут?
– Как хочешь, так и назови.
– Можно, я подумаю?
– А где твое «спасибо»? – строго взглянула на дочь Ирина.
– Не стоит благодарить за подарки, – улыбнулся Амвросий Отарович.
– Стоит! Стоит! Спасибо, дедушка Амвросий! – Анечка спрыгнула с подушки, подбежала к генералу.
Он прижал ее к груди, и ребенок со стариком звонко расцеловались.
– У вас усы колются, как ершик для бутылок! – воскликнула Анечка. – Но мне это даже нравится. ;
Взрослые в один голос захохотали.
– А теперь, Анечка, иди на свое место, – сказал генерал.
Анечка забралась в кресло и примостила перед собой среди тарелок музыкальную шкатулку с куклой.
А генерал вновь запустил руку в мешок.
– Анна, а этот подарок кому?
– Этот – папе!
И в руках Амвросия Отаровича появился большой кинжал в серебряных ножнах, украшенных чернением, инкрустацией и чеканкой. Глеб поднялся, понимая всю торжественность момента.
Амвросий Отарович не спеша приблизился к Глебу и подал кинжал, держа его на вытянутых руках.
– Возьми. Это самое дорогое, что у меня есть. Это кинжал моего деда и моего отца, одна из немногих вещей, которые достались мне по наследству. И я хочу, Глеб, чтобы с этого дня кинжал был у тебя.
– Спасибо, – взволнованно сказал Глеб, принимая оружие. И как положено, он до половины обнажил клинок, прикоснулся к нему губами и мягко вдвинул назад в холодные ножны.
Вернувшись к своему красному мешку, генерал хитро подмигнул Анечке.
– Ну, а теперь?
– Теперь и так понятно, кому, теперь подарок маме. Других не осталось.
На этот раз в руках генерала оказалась старинная шаль. Генерал шагнул к Ирине и набросил шаль ей на плечи.
– Мама, мама! – закричала Анечка. – Да ты настоящая красавица! Такая, как по телевизору в старых фильмах показывают.
– Ну что ты…
Щеки Ирины вспыхнули горячим румянцем. Она подошла к зеркалу и с нескрываемым удовольствием посмотрела на свое отражение – шаль была Ирине очень к лицу. Потом Ирина обошла стол и тихо сказала Амвросию Отаровичу:
65 
