130 
Мамонты Ингара – крупные звери с могучими хоботами и крепкими бивнями. Сидеть на них верхом человек не может, так что на спинах у них стоят маленькие домики для лучников. Взбираются туда по специальным канатам.
– Берегись, Айюки! – крикнул Лщаледа.
– Ай-я-я-я-я!!! – раздался истошный визг.
Айюки едва успел отпрыгнуть в сторону – охотник Гоньке, исцеленный старым знахарем, вылетел из дверей с ножом в руке и едва не вонзил лезвие (железное!) в спину вождю вождей. Но тот совершил лихой скачок, увертываясь от бесноватого, и ему только слегка оцарапало лопатку. Он потянулся за плевательной трубкой, но это уже не понадобилось – тяжелая острога пробила грудь Гоньке насквозь. Лщаледа метнул свое страшное оружие, наклонившись со спины мамонта.
– Железный нож?… – удивленно взял клинок из руки мертвеца Айюки. – Доброе оружие! Возьми, Лщаледа, тебе положено за хороший удар!
– К чему мне эта бирюлька? – пожал плечами здоровяк. – Возьми ты, Айюки, за порванную шубу!
Вождь вождей сожалеюще пощупал спину – действительно, в великолепной медвежьей шубе образовалась неприятная прореха. Острое лезвие у ножа Гоньке. Ну ничего, жена заштопает, она для того и нужна.
Взобравшись на Черную Шкуру, своего лучшего мамонта, Айюки окинул взглядом горизонт. Шум и топот за последние минуты стали ужасно громкими – с востока шло войско Ингара. Войско, собранное союзом племен. Шестьдесят тысяч воинов и две тысячи боевых мамонтов! Еще никогда в истории Ингар не собирал такой орды, ни разу еще не бывало такого великого похода!
И он, Айюки, будет его возглавлять! Он станет самым славным вождем в памяти потомков! Он останется в песнях как вождь, покоривший южных людей и отвоевавший свободу народов Ингара!
До самого горизонта тундра стала бурой. Шерсть мамонтов и шубы воинов полностью скрыли снег и траву. Тысячи могучих хоботов непрестанно опускались, на бегу срывая клочья мха и лишайника, отправляя пищу в огромные рты. Мамонты шли развернутой линией, чтобы каждому хватило пищи.
Впереди их ждали богатые леса и луга Ларии, там они отобедают вволю!
Айюки потянул за крючья, пронзающие огромные уши Черной Шкуры. Гигант бешено затрубил и потопал вперед, на запад. Вождь вождей вскинул руку, давая сигнал махутам[41]. Две тысячи исполинских мамонтов устремились прямо на холомо, где все еще лежал мертвый знахарь. Десятки бивней-стволов одновременно врезались в стену, с легкостью снося непрочное строение. Ноги-колонны довершили разрушение, превратив холомо в раздавленное месиво из бревен и дерна.
Там, где проходят боевые мамонты Айюки, не остается ничего, кроме голой земли.
Глава 22
На седьмое утро по уходу из корчмы разношерстная компания пересекла границу Ларии и Рокуша, покидая земли, завоеванные серыми, и вступая на свободную территорию.
Пока еще свободную.
Пересечь рокушскую границу оказалось не так уж легко – рокушцы усилили кордоны, не пропуская на свою сторону ларийских беженцев. Точнее, первое время они пропускали всех подряд, но когда приграничные области Рокуша затопили орды голодных иностранцев, человеколюбие быстро отступило на задний план, сменившись здравым смыслом. Тем более, что большинство ларийцев двигались прямо к столице, считая, что там безопаснее всего.
Как нетрудно догадаться, короля эта орава нежданных гостей совершенно не обрадовала. Владеющих оружием загнали в ополчение, мастеровых и ремесленников – на фабрики и в мастерские, всех прочих отправили батраками в села и на хутора. И все равно преступность резко повысилась, количество нищих и бродяг возросло многократно, участились беспорядки и городовым здорово прибавилось работы. А ее и раньше хватало.
История взаимоотношений Ларии и Рокуша уходит корнями в седую древность. Так уж сложилось, что эти королевства уже много веков развиваются бок о бок, и у них немало общего. Язык один и тот же, хотя произношение немного отличается – ларийцы говорят с легким гортанным прононсом, рокушцы же сильно нажимают на звук «р». Но в целом различий не больше, чем между классическим английским и американским диалектом. Что интересно, ларийцы называют этот язык «ларийским», а рокушцы – «рокушским».
Политическое устройство опять же почти одинаковое. Исполнительная и судебная власть в руках короля – абсолютного монарха, обладающего неограниченными полномочиями… но в рамках законов. А законодательная власть – это парламент, разделенный на множество партий. Правда, король может влиять на их решения – в его руках «право вето», позволяющее отвергнуть любой принятый закон. К тому же король и сам по себе небольшая «партия» – он обладает двенадцатью голосами, что весьма немало, если учесть, что всего в парламенте сто один человек.
130 
