145 
Орвил часто вспоминал мать, чей портрет висел дома в гостиной рядом с портретом отца. Имя этой женщины повторяло название города, в котором жил Орвил и в котором она сама жила когда-то, — Вирджиния… Вирджиния Лемб… Орвил помнил ее глаза, глубокие, темные, как воды лесной реки, помнил темно-коричневые прямые и длинные волосы, неторопливые движения, всегда спокойный, мягкий голос, руки… Она садилась за рояль и пела печальным голосом, играла, и звуки — проникновенно-прекрасные звуки — наполняли дом… А потом она умерла. Умерла…
Слуги — те, кто давно жили в особняке Лембов, помнили разразившийся вслед за этим семейный скандал, самый крупный за прошедшие годы, да и, пожалуй, единственный в своем роде, когда Орвил, тринадцатилетний мальчик, бросил страшные обвинения в лицо своего отца, Рэймонда Лемба, перед которым трепетали все, кто когда-либо был с ним знаком. А потом мальчик надолго замкнулся в себе.
Что ж, они никогда не понимали друг друга… Мать ушла, а с нею ушли понимание, доверительность и человечность. Отец был честен и строг как к другим, так и к себе, но ему многого не хватало. Он не обладал каким-то особым внутренним зрением, умением сочувствовать и верить. С Лилиан у Орвила сложились неплохие отношения, но сестра была очень сдержанной, скрытной — они никогда не делились своими проблемами, как и тем, что лежало на душе. Одним словом, у Орвила были причины чувствовать себя одиноким.
Он в самом деле удивился бы, если б услыхал разговор Агнессы и Филлис, потому что к тому времени и сам еще не смог бы определить, насколько важна для него эта неожиданная встреча. Но она была важна и на случайна — в этом Орвил не сомневался ни минуты.
Потерявшая надежду Агнесса искала место прислуги. Она пошла на это после разговора с квартирной хозяйкой, которая пригрозила в случае неуплаты долга выгнать Агнессу вон. Но с ребенком в служанки наняться было трудно; Агнесса обошла уже с десяток домов, нигде ее не брали, а между тем через неделю истекал срок квартирной платы за полгода. Первое время можно было, конечно, пожить у Филлис, но это был не выход.
Агнесса с утра до вечера занималась поисками, оставив Джессику и Керби дома; иногда она отводила девочку к Филлис, и тогда Керби шел со своей старшей хозяйкой. Сегодня Агнесса была одна. Она шла по улице, посматривая на вывески магазинов и кафе. И, как всегда, ее не покидали мысли о дочери.
Джессика поправлялась быстро, но после болезни сделалась серьезнее, грустнее, часто подолгу смотрела, в окно, не двигаясь, не произнося ни слова. Как-то вечером она расплакалась ни с того ни с сего и после ласковых уговоров Агнессы проговорила с обидой:
— Почему он не приходит, почему? Сказал, что придет, а не приходит!
— Может быть, ему некогда. — Агнесса попыталась успокоить дочь, но слова эти вызвали новую бурю.
— Ну и что? Тебе часто было некогда, ты работала, но ведь приходила домой! А он — нет! Почему?
— Наш дом — не его дом, не забывай об этом. Если он захочет, то придет…
— А если нет?
— Значит, нет. — Агнесса подозревала, что Орвил вообще уехал из города.
И Джессика с грустью соглашалась.
Агнесса, вспоминая разговор с дочерью, так задумалась, что налетела на идущего навстречу человека.
— Извините, пожалуйста! — хотела пойти дальше, но прохожий преградил ей дорогу.
— Мисс Митчелл! Здравствуйте! Я как раз направляюсь к вам.
Агнесса подняла глаза и увидела перед собой Орвила Лемба.
— Это вы! Здравствуйте, — сказала она смущенно: ей вспомнился разговор с Филлис.
Орвил, как всегда, внимательно посмотрел на нее и спросил:
— Вы куда-нибудь торопитесь?
— Нет… Я ищу работу, — призналась она.
— Вот как! И какую же? — вырвался вопрос.
— Я ищу место прислуги.
— Прислуги?! Вы?! — Орвил возмутился до глубины души. — Нет, что угодно, но это не для вас!
Агнесса невесело улыбнулась.
— Это не самое худшее. По крайней мере не хуже того, что было раньше.
— Где вы работали раньше? — тихо спросил Орвил.
— Посудомойкой в ресторане.
Орвил помолчал, размышляя. Потом предложил пройтись по парку.
— Мне необходимо с вами поговорить.
Агнесса согласилась. Она по-прежнему испытывала перед ним неловкость, и не только из-за споров с Филлис, о которых Орвил не мог знать; она чувствовала себя обязанной ему и не знала, чем может оплатить.
— Мистер Лемб, спасибо вам за куклу для дочери, право, не нужно было…
145 
