172 
О таком изобилии свежего провианта Люкнер не мог и мечтать.
Быстро выяснилось, что на острове живут три туземца, нанятые какой-то французской фирмой для ловли гигантских черепах. Нервная напряженность корабельной жизни, полной непредвиденных тревог и опасностей, изменилась для моряков «Зееадлера» полной релаксацией. Люкнер и его люди чувствовали себя на острове, как на курорте. С туземцами быстро удалось договориться, и они оказывали морякам содействие в заготовке провианта.
Официально атолл принадлежал Франции, находившейся с Германией в состоянии войны, что придавало отдыху на острове дополнительную прелесть.
Матросы разбрелись по острову, занявшись ловлей черепах, свиней и рыбы, а также сбором птичьих яиц и кокосовых орехов. Вечером все вернулись на «Зееадлер», нагруженные запасами свежей провизии. Рыбу закоптили, мясо черепах и свиней засолили, яйца — законсервировали в извести. Выбранная якорная стоянка Люкнеру не нравилась. Ему казалось, что безопаснее находиться в море в видимости острова, а шлюпки посылать на берег только утром и вечером. Но это требовало два раза в сутки приближаться к острову, используя дизельный двигатель и расходуя последние остатки драгоценного топлива. Поэтому от этой идеи пришлось отказаться.
Утром второго августа, когда шлюпка с матросами в очередной раз собиралась уходить на берег, Люкнер и все находившиеся на мостике «Зееадлера» обратили внимание, что поверхность океана на горизонте странным образом вздувается вверх. Сначала Люкнер решил, что это мираж. Однако вскоре стало ясно, что на них идет цунами — гигантская приливная волна. Считалось, что она образуется при подводных землетрясениях, но точно природу возникновения этой фантастически-страшной волны, достигающей высоты ста метров, не знал никто.
Люкнер быстро оценил опасность. — Запустить двигатель! — приказал он. — Обе вахты — наверх! С якоря сниматься!
Двигатель, однако, запустить быстро не удалось. В цилиндры стали нагнетать сжатый воздух, но дизель молчал. Исполинская волна, высота которой вдвое превышала высоту мачт «Зееадлера», стремительно приближалась к неуловимому «Морскому черту». Если бы заработал дизель! Но он так и не завелся.
Неправдоподобно высокой стеной волна подступила к «Зееадлеру», подхватила его, как щепку, подняла вверх и выбросила с грохотом и треском судно на коралловый риф. Мачты рухнули, разлетевшись на части, рангоут, такелаж и паруса — все рухнуло вниз. Корпус парусника был пробит коралловыми рифами в нескольких местах. Когда волна цунами прошла, гордый «Зееадлер» в виде кучи обломков лежал на коралловом рифе. К счастью, никто не погиб — все успели укрыться под полубаком.
Понадобилась поистине дьявольская сила, чтобы уничтожить «Морского черта».
Но Люкнер и не думал предаваться отчаянию. Катастрофа произошла — ничего не поделаешь. Командир «Зееадлера» немедленно организовал работы по спасению того, что еще можно было спасти — провиант, воду и оружие для ста пяти человек. Все пришлось переносить вручную по глубокой воде, ступая по острым кораллам и борясь с сильным течением. Ноги почти у всех покрылись кровоточащими ссадинами и порезами.
Тем не менее, работая день и ночь, морякам удалось перенести на остров все жизненно необходимое.
«Зееадлер» погиб, но зато здесь, под пальмами, возникла первая в этих местах немецкая колония. Теперь было необходимо приноровиться к новому образу жизни. Питались в основном птичьими яйцами. На острове гнездились миллионы птиц, большую часть которых составляли чайки. Стоило их вспугнуть, как они гигантскими стаями поднимались и затмевали солнце.
Ночью же, когда моряки разжигали костры, на огонь сотнями, а иногда и тысячами, приползали раки-отшельники.
В первые дни матросы подвешивали свои койки между пальмами, но это могло кончиться плохо — кокосовые орехи, падая с высоты пятнадцать-двадцать метров, могли убить или покалечить спящих. Еще счастье, что ни одна из этих «растительных бомб» не упала кому-нибудь на голову. На земле, которая кишела миллиардами насекомых, спать так же было невозможно.
Пришлось строить жилища, вернее говоря, палатки из остатков парусов. Великолепным «строителем» при этом оказался пленный американский капитан Петерсен, соорудивший для себя и своей молодой жены настоящий парусиновый дворец.
Палатки были разбиты вдоль берега, в одну линию, образовав целую улицу, названную набережной «Морского черта». Городок делился на три квартала: немецкий, где жили моряки «Зееадлера», а также французский и американский, где жили пленные соответствующих национальностей. Кроме жилых палаток, были построены палатки-склады для продовольствия, оружия и боеприпасов, для карт и мореходных инструментов. Был также сооружен большой камбуз с печью и развернута радиостанция. Радиостанция вылавливала из эфира новости, заменяя газету.
172 
