10 
Пару-другую секунд бой продолжался в том же высоком темпе, а затем вдруг воины стали слабеть, как будто затхлый воздух корчмы и ее заплесневелые стены высасывали из них силы. Их движения стали медлительными, взоры под лицевыми масками помутнели, а дыхание заметно затруднилось. С начала действия богомерзких чар не прошло и полминуты, как троица наемников, один за другим, повалилась на пол, и под низкими сводами разгромленного трактира зазвучал богатырский храп. Добили ли чародеи своих врагов или милостиво подарили им жизни, разведчик так и не узнал. Как только Крамберг почувствовал, что его веки потихоньку тяжелеют, а очертания предметов начали расплываться перед глазами, герканец распрощался с осторожностью и, вышибив дверь ударом ноги, выскочил на двор.
Спасавшийся от действия усыпляющих чар беглец, естественно, не думал, что, как только покинет трактир, его жизнь и рассудок тут же окажутся в безопасности. Он был готов морально и физически спасаться бегством от озверевших солдат расположившегося во дворе на отдых отряда и даже собирался отвлечь от собственной персоны и привлечь их внимание к драке в корчме истошным, полным неподдельного отчаяния и страхом криком: «Спасите, люди добрые! Бесово отродье!» Однако картина, представшая снаружи его мгновенно расширившимся от ужаса глазам, была куда страшнее, нереальней и чудовищней, чем колдовство, которое он только что узрел внутри проклятого заведения.
Весь двор был объят пламенем, заполнен адским шумом и охвачен идущим полным ходом сражением. Горели конюшня и амбар, а беспощадное, жаркое пламя, уже охватившее крышу скотного двора, потихоньку подбиралось к покосившимся стенам самого трактира. Из клубов черного-пречерного дыма, быстро увлекаемого сильным ветром в сторону тракта, то и дело показывались небольшие группки солдат, то куда-то со всех ног бегущих, то ожесточенно отбивающихся от менее многочисленных, но зато превосходящих по размерам, силе и ловкости противников.
Увиденное Крамбергом просто не могло быть правдой, оно походило на жуткий, навеянный чародейским дурманом кошмар; безумный бред, который может присниться только после очень лихой попойки. Огромная огненно-рыжая курица, мечущаяся взад-вперед по двору, пискливо кудахчущая и поклевывающая разбегавшихся от нее солдат, как зерна. Шестирукий трехглавый скелет в два с лишним человеческих роста, меткими ударами огромных дубин и вырванных из изгороди жердей ловко выбивающий из седел кружащих вокруг него всадников. Орава дико орущих бесштанных детишек, носящихся по двору шумной ватагой и взрывающихся при соприкосновении с воинами облаками едкого, зловонного дыма. Безголовый летучий стрелок, зависший над объятой огнем конюшней и с умопомрачительной скоростью выпускающий из лука ядовито-зеленого цвета шипящих, извивающихся в полете гадюк вместо стрел. От такого нереального зрелища можно было легко сойти с ума, и Крамберг уже одной ногой ступил за черту, за которой обитают лишь блаженные да убогие. Но, как это ни парадоксально, когда разум впавшего в оцепенение солдата был уже готов навсегда покинуть голову, его милосердно спасли, причем спасителем оказался не человек, а одно из абсурдных, адских созданий.
Громко вереща и плача, из клубов приближающегося к разведчику дыма вдруг выбежал трехлетний карапуз, с ног до головы перепачканный сажей. Завидев солдата, он, не моргая, уставился на обомлевшего от страха мужчину большими голубыми, как Небеса, глазищами и тонюсеньким, но вполне разборчивым голоском важно изрек:
– Дядь, а дядь! А чагось ты тута делаешь?! Мы, меж прочим, не для тя тут кровавую фарсу с налетом трагизмы и с запашком подмоченных портков устраиваем. Подглядывать нечестно, тем более когда за зрелище не плочено!
С важным видом, прочитав солдату нравоучение, златокудрый голубоглазый чертенок отряхнулся, как только что вылезший из воды пес, стряхивая со своего розового, пухленького тельца сажу, а затем изо всех сил надул щеки и дунул Крамбергу прямо в лицо. Всего на долю секунды герканец закрыл глаза, а когда веки снова открылись, то от кошмарного видения не осталось и следа.
Было раннее утро, солнце уже светило, хоть еще и не явило свой слепящий лик из-за леса. Разведчик стоял на том же самом месте посреди двора и изумленно наблюдал, как оправившаяся от побоев прислуга вместе со всеми вчерашними посетителями трактира грузит на телеги изуродованные трупы солдат. Конюшня и амбар были целы, в округе не было видно ни малейших следов бушевавшего ночью пожарища, как будто огненный ад просто померещился переборщившему с вином солдату. Однако еще крепко не обретший связь с реальностью рассудок Крамберга не мог согласиться со смелым предположением, что это был всего лишь сон, как ни силился. С другой же стороны, он был не в состоянии объяснить, откуда на дворе взялись две с лишним дюжины трупов и кто перебил целый отряд вооруженных до зубов наемников.
10 
