8 
– Ага, предоставьте нам, низкородным простолюдинам, за усища зарвавшихся вояк подергать да уму-разуму мерзавцев поучить, – тут же поддакнул ему только внешне и лишь издали походивший на дряхлого старца юнец. – Слово даю, наш урок они живо усвоят, если, конечно, тогось… его переживут.
Под конец своей речи жертва колдовских чар скорчила рожу и пакостно захихикала, за что тут же и получила локтем в бок от хранящей спокойствие, невозмутимой и степенной, как настоящая праведница или монашка, девицы.
Произошедшие далее надолго запомнилось Крамбергу, хотя бы потому, что не укладывалось в узкие рамки разумного и привычного. Хоть дворянин был не на шутку разозлен, но почему-то решил не жертвовать жизнью в неравной борьбе с обидчиками. Он послушно вложил оружие в ножны и величественно прошествовал к выходу, прямо сквозь строй обомлевших и поэтому расступившихся, а не набросившихся на него наемников. Следом за ним быстро прошмыгнул и изрядно обрадованный таким поворотом событий приказчик. Лазутчику тоже захотелось испытать судьбу, но он не успел воспользоваться краткими секундами замешательства. Ряды проявивших от растерянности благородство солдат вновь сомкнулись, а их командир поспешил вернуть себе утраченную инициативу, а заодно и подсушить подмоченный авторитет.
– Далече не уйдет, седовласка брыкастая! Щас со зверинцем языкастым покончим, с девкой чуток позабавимся, а затем и дворянчика в леске догоним, – просопел старший наемник, нарочито медленно вытаскивая меч из ножен. – Прирежьте всех, да аккуратненько, не как в прошлый раз. Кровякой все не замарайте! Господину графу с кузеном в этой халупе еще отужинать…
Длинные речи заметно сокращают жизнь, в особенности если произносятся вместо дела. Командир наемников был слишком речист, вместо того чтоб отдать приказ одним единственным, емким словом «Убить!». Последствия этой оплошности не заставили себя долго ждать. Грозно сжимая в руках мечи, солдаты сделали только первые неспешные шаги к столу, за которым мирно ужинала чудаковатая троица, как в их рядах уже появились потери. Сладкое предвкушение кровавой резни, в которое только стали погружаться соскучившиеся по жестоким потехам головорезы, было вероломно нарушено рыжеволосой девицей. Лениво и даже как-то величественно отбросив в сторону обглоданную до кости куриную ножку, миловидная девушка почти одновременно совершила три неожиданных для присутствующих действа: мило улыбнулась в ответ на зловещие ухмылки медленно приближавшихся палачей, запустила кружку в голову их командира и грациозно извлекла из-под стола средний боевой арбалет.
Разбрызгивающему на лету жалкие остатки хмеля снаряду, конечно же, не суждено было достичь цели. Старший наемник без труда увернулся и тут же послал ответное послание в виде длинной забористой тирады, состоящей по большей мере из бранных слов. А вот одному из его солдат очень сильно не повезло. Выпущенный с расстояния всего двух – двух с половиной метров болт не только отбросил не ожидавшего подвоха бедолагу к противоположной стене, но и проделал в его нагрудном доспехе сквозную дыру размером с изящный дамский кулачок.
Внезапная гибель товарища не вызвала оцепенения у солдат, а, наоборот, побудила их к незамедлительным действиям. Троица наемников во главе с командиром быстро ринулась к столу, желая порубить оказавших сопротивление наглецов на мелкие куски, однако натолкнулась на жесткий и жестокий отпор маленького, невзрачного с виду, но зато хорошо сплоченного и, видать, побывавшего не в одной переделке отряда. Не сговариваясь, троица обреченных на смерть вскочила из-за стола. Размахивая лишь голыми руками, седовласый юнец безрассудно набросился на нападавших. Богато одетый старик, наоборот, трусливо спрятался за спиной доставшей из складок платья кинжалы и приготовившейся к отражению атаки девицы. Он судорожно копошился под плащом, наверное, стараясь побыстрее достать запутавшееся в складках оружие, однако его попытки были тщетны, зловредный предмет никак не хотел появляться на свет. Впрочем, в том и не было большой необходимости – до дальнего угла, в котором зажалась парочка, никто из солдат так и не добрался.
Широко открыв от изумления рот и даже позабыв вынуть из ножен меч, что было бы весьма кстати, Крамберг наблюдал, как шустрый, небывало проворный боец демонстрировал чудеса акробатики на узком пространстве средь стен, перевернутых скамей и столов. Но необычным было не только это! Юнец постоянно крутился, то уходя от ударов мечей и кулаков, сыпавшихся на него со всех сторон, то отражая их голыми, незащищенными даже простенькими кожаными наручами, руками. Как такое могло быть и почему острая сталь отскакивала от мягкой податливой плоти, а не разрубала ее, у герканского шпиона просто не укладывалось в голове.
8 
